лошади.
Одна воюющая сторона, если ее можно было так назвать, спасалась бегством с поля боя, вторая с азартом за ней гналась.
Птицы опускались на землю, готовясь приступить – Сьюзен взглянула на небо – к раннему, но сытному завтраку. Глазунья подана. Кошмар какой.
– Ты лучше пойди поищи своего парня, – подсказал ворон. – А то, глядишь, опоздает он.
– Опоздает куда?
Глаза ворона снова закатились.
– Ты вообще изучала мифологию? – поинтересовался он.
– Нет. Госпожа Ноно говорит, что все это придумки невежественных варваров и поэтому никакой литературной ценности они не несут.
– Будь я проклят. Это уже никуда не годится. Ладно, ничего. Скоро сама все увидишь. Ну, мне пора. – Ворон взлетел. – Обычно я стараюсь пристроиться поближе к голове.
– А мне что…
И тут она услышала пение. Голос налетел с неба, как сильный порыв ветра. Достаточно неплохое меццо-сопрано.
– Хай-йо-то! Хо! Хай-йо-то! Хо!
А потом появилась женщина на лошади (чем-то эта лошадь напоминала Бинки). Определенно женщина. Очень много женщины. Настолько много, что если бы ее стало чуть больше, то было бы уже две женщины. Дама была одета в кольчугу и начищенный нагрудник размера этак двадцатого, а на голове у нее красовался шлем с рогами.
Собравшиеся души погибших возбужденно заорали, а лошадь перешла на галоп, готовясь зайти на посадку. За первой женщиной в небе появились еще шестеро воинственного вида особ женского пола.
– Вечная история, – хмыкнул ворон и взмахнул крыльями. – То одну никак не дождешься, то все семеро разом заявятся.
На глазах у пораженной Сьюзен всадницы подхватили по погибшему воину и тут же снова взмыли в воздух. Достигнув высоты всего в несколько сотен ярдов, женщины вдруг пропали, но почти мгновенно появились снова и помчались вниз за новыми пассажирами. Очень скоро установилась хорошо организованная челночная перевозка.
Через минуту или две одна из женщин подъехала к Сьюзен и достала из нагрудника свиток пергамента.
– Эй, ты! Тут значится какой-то Вольф, – сказала она деловым тоном, которым всадники обычно обращаются к обычным пешеходам. – Вольф Счастливчик…
– Э… Я не знаю… То есть Я НЕ ЗНАЮ, КОТОРЫЙ ИЗ НИХ ВОЛЬФ, – беспомощно произнесла Сьюзен.
Женщина в шлеме наклонилась. Что-то в ее облике показалось Сьюзен знакомым.
– Ты что, новенькая?
– Да. Я хотела сказать: «ДА».
– Так не стой здесь как истукан. Найди его быстренько и тащи сюда. Давай, шевелись.
Сьюзен затравленно огляделась и наконец увидела его. Он стоял совсем неподалеку. Моложавого вида мужчина, окруженный мерцающим синим светом, сразу выделялся среди остальных павших воинов.
Сьюзен поспешила к нему, взяв косу наизготовку. Синяя линия соединяла воина с его бывшим телом.
– ПИСК! – завопил Смерть Крыс, нетерпеливо подпрыгивая и отчаянно жестикулируя.
– Большой палец левой руки вверх, правая рука согнута в запястье, размахнись хорошенько! – заорала рогатая бабища.
Сьюзен взмахнула косой. Линия тренькнула.
– А что случилось? – спросил Вольф и посмотрел вниз. – Это ведь я лежу? – Он медленно огляделся. – И
Он поднял взгляд на рогатую всадницу и явно повеселел.
– Клянусь Ио! – воскликнул он. – Так это правда? Валькирии отнесут меня во дворец Слепого Ио, где меня ждут нескончаемый пир и пьянка?
– Меня… то есть МЕНЯ НЕ СПРАШИВАЙ, – ответила Сьюзен.
Валькирия наклонилась и легко закинула воина на лошадь поперек седла.
– Просто лежи спокойненько, будешь молодцом, – сказала она и повернулась к Сьюзен, окинув девушку задумчивым взглядом. – У тебя случаем не сопрано? – спросила она.
– Что-что?
– Детка, ты петь умеешь? Нам бы не помешало еще одно нормальное сопрано. А то слишком много меццо-сопрано развелось.
– К сожалению, у меня нет способностей к музыке.
– Ну, что ж. Просто подумала, а вдруг?… Ладно, мне пора. – Она откинула голову. Огромный нагрудник раздулся. – Хай-йо-то! Хо!
Лошадь встала на дыбы и галопом умчалась в небо. Вскоре она превратилась в крошечную мигающую точку, после чего совсем скрылась в облаках.
– Что это было? – спросила Сьюзен.
Захлопали крылья, и на голову покойного Вольфа уселся ворон.
– Понимаешь, эти ребята верят, что если они падут в бою, то огромные, жирные, горланящие во все горло бабищи унесут их в какой-то гигантский зал для пиршеств, где они будут вечно нажираться до беспамятства, – сообщил ворон и подчеркнуто громко рыгнул. – Полная глупость на самом деле.
– Но ведь именно это только что и произошло!
– Все равно глупость. – Ворон осмотрел поле боя, на котором остались только павшие и вороны. – Какие бессмысленные потери. Ты только посмотри. Какие ужасные, бессмысленные потери.
– О да!
– Я хотел сказать, в меня уже не лезет, а сколько еще осталось совсем не тронутых. Надо бы поискать какой-нибудь мешок.
– Но это же мертвые тела!
– Вот именно!
– Что ты ешь?
– Не волнуйся ты так. – Ворон торопливо отскочил назад. – Тут на всех хватит.
– Это отвратительно!
– Я их не убивал.
Сьюзен сдалась.
– Кстати, она была очень похожа на Железную Лили, – задумчиво проговорила она, направляясь к терпеливо поджидавшей лошади. – На нашу учительницу физкультуры. И говорила она так же.
Сьюзен живо представила себе толпу щебечущих валькирий, гоняющихся по небу.
– Конвергентная эволюция, – произнес ворон. – Так частенько случается. Помню, я читал где-то, у обычного осьминога глаза такие же, как у людей, за исключением… Кав!
– Ты собирался сказать: «За исключением вкуса», да?
– Нишево подобнова, – невнятно пробормотал ворон.
– Уверен?
– Пожалушта, отпусти мой клюф.
Сьюзен разжала руку.
– Отвратительно, просто отвратительно, – буркнула она. – Значит, вот какая у него работа? Неужели у него не было выбора?
– ПИСК.
– А если они не заслуживали Смерти?
– ПИСК.
