Роковая музыка (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

– Так что ты теряешься, парень? – ободрил его Золто, выливая слюну из трубы. – Разбей ее каменное сердце.

– Думаешь, она одна из тех поклонниц, о которых рассказывал Асфальт?

– Возможно.

Прочие новости разносились с не меньшей скоростью. Утро застало их в очередном перекрашенном номере гостиницы и порадовало высочайшим указом королевы Кели о том, что под страхом пыток группа обязана покинуть город в течение одного часа. Пришлось быстренько собирать манатки.

Телега прыгала по булыжной дороге, что вела в Щеботан. Бадди лежал на спине и смотрел в небо.

Она не появилась. Во время обоих выступлений он внимательно рассматривал публику, но ее так и не увидел. Как-то раз он даже встал посреди ночи и отправился бродить по пустынным улицам – вдруг она его тоже ищет? Однако теперь он уже сомневался в ее существовании. Честно говоря, он и в своем-то существовании был не совсем уверен – если не брать то время, что он проводил на сцене.

Вполуха он слушал разговоры других музыкантов.

– Асфальт?

– Да, господин Золто?

– Утес и я не могли кое-чего не заметить.

– Да, господин Золто?

– Ты повсюду таскаешь за собой тяжелую кожаную сумку.

– Да, господин Золто.

– И сегодня утром, как мне кажется, она стала еще тяжелее.

– Да, господин Золто.

– У тебя в ней деньги?

– Да, господин Золто.

– Сколько?

– Э… Господин Достабль сказал, чтобы я не волновал вас пустыми разговорами о деньгах.

– А мы не против чуток поволноваться, – отозвался Утес.

– Вот именно, – подтвердил Золто. – Более того, мы хотим поволноваться.

– Э-э… – Асфальт нервно облизнул губы. Похоже, что Утес не намерен был отступать. – Около двух тысяч долларов, господин Золто.

Телега по-прежнему прыгала по булыжникам. Местность немного изменилась. Появились холмы, фермы стали меньше размерами.

– Две тысячи долларов, – наконец произнес Золто. – Две тысячи долларов. Две тысячи долларов. Две тысячи долларов.

– Что ты все время это повторяешь? – спросил Утес.

– У меня ни разу даже возможности не было произнести это вслух. Две тысячи долларов…

– Ты потише.

– ДВЕ ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ!

– Ш-ш-ш! – отчаянно зашипел Асфальт, когда вопль Золто эхом разнесся между холмами. – Кругом же разбойники!

Золто не сводил взгляда с сумки.

– Это ты мне говоришь?

– Я не имел в виду господина Достабля!

– Мы на дороге между Сто Латом и Щеботаном, – терпеливо объяснил Золто. – А не в Овцепикских горах. Здесь цивилизация, а там, где цивилизация, на дорогах не грабят. – Он мрачно посмотрел на сумку. – Тут дожидаются, когда ты вернешься в город. Ха! Да когда на этой дороге в последний раз кого-нибудь грабили?

– Кажется, в пятницу, – донесся чей-то голос из-за ближайшей скалы. – Прокля…

Лошади поднялись на дыбы и галопом рванули вперед. Асфальт щелкнул кнутом почти инстинктивно.

Они придержали лошадей только через несколько миль.

– Не говори ничего о деньгах, хорошо? – прошипел Асфальт.

– Я – профессиональный музыкант, – сказал Золто. – И всегда думаю о деньгах. До Щеботана еще далеко?

– Уже гораздо ближе, – ответил Асфальт. – Всего пара миль.

За следующей грядой холмов оказался город, стоящий на берегу залива.

У закрытых городских ворот толпились люди. Лучи полуденного солнца отражались от шлемов.

– Как называются эти длинные палки с топорами на концах? – спросил Асфальт.

– Алебарды, – просветил его Бадди.

– Что-то многовато алебард, – заметил Золто.

– Перестаньте, – сказал Утес. – Мы-то тут при чем? Мы – всего лишь музыканты.

– А еще я вижу людей в длинных мантиях и с золотыми цепями, – сообщил Асфальт.

– Магистрат, – узнал Золто.

– Помните всадника, который обогнал нас сегодня утром? – спросил Асфальт. – Может, новости уже и досюда дошли…

– Да, но не мы же разнесли тот театр! – воскликнул Утес.

– Ага. Вы всего лишь шесть раз выступили на бис, – хмыкнул Асфальт.

– И беспорядки на улицах устроили не мы.

– Уверен, эти типы с пиками все поймут.

– Может, они просто не хотят, чтобы мы перекрашивали их гостиницы? – задумался Утес. – Я же говорил, оранжевые шторы не подходят к желтым обоям.

Телега остановилась. Толстый мужчина в треуголке и отделанной мехом накидке крайне неприветливо оглядел музыкантов.

– Это вы – музыканты, более известные под названием «Рок-Группа»? – спросил он.

– А в чем проблема, начальник? – поинтересовался Асфальт.

– Я – мэр Щеботана. А согласно щеботанским законам, музыка Рока не может исполняться на территории города. Можете сами убедиться, вот он, наш закон…

Он взмахнул свитком. Золто ловко выхватил у него пергамент.

– Чернила даже еще не высохли, – заметил он.

– Музыка Рока представляет собой нарушение общественного порядка, признана вредной для здоровья и морали и вызывает неестественные движения тела у в остальном здорового народонаселения, – парировал мэр и забрал у Золто свиток.

– Ты хочешь сказать, мы не имеем права въезжать в Щеботан? – спросил Золто.

– Въезжайте сколько угодно, – развел руками мэр, – но играть вы тут не можете.

Бадди вскочил.

– Но мы должны играть! – воскликнул он и взмахнул гитарой.

Паренек сжал гриф и угрожающе занес над струнами дрожащую руку.

Золто в отчаянии закрутил головой. Утес и Асфальт закрыли уши ладонями.

– Ага, – довольно усмехнулся гном. – Вижу, пришла наконец моя очередь вести переговоры.

Он спустился с телеги.

– Полагаю, ты, ваша милость, еще не слышал о музыкальном налоге?

– О каком-таком музыкальном налоге? – произнесли Асфальт и мэр одновременно.

– Он введен совсем недавно, – продолжил Золто. – В связи с невероятной популярностью музыки Рока. Музыкальный налог, пятьдесят пенсов с билета. Насколько помню, в Сто Лате он составил около двухсот пятидесяти долларов. А в Анк-Морпорке – в два раза больше, конечно. Патриций его придумал.

– Правда? Очень похоже на Витинари, – согласился мэр и задумчиво потер подбородок. – Двести пятьдесят долларов, говоришь? В Сто Лате? Городишко-то совсем никакой.