– А это зачем? – спросил Чудакулли.
– Это… ну, знак того, что Гекс работает над проблемой.
– Ага. А что это жужжит? Похоже, где-то за стеной.
Думминг откашлялся.
– Там располагается вспомогательный банк данных, аркканцлер.
– То есть там кладовка с разными банками?
– Э-э, нет, аркканцлер, все немножко интереснее… Представьте себе память в виде множества маленьких полочек или отверстий, в которые помещены разные знания. Так вот, нам удалось создать память, которая идеально взаимодействует с муравьями и, что более важно, может постоянно расширяться в зависимости от количества помещенных в нее данных. Возможно, она работает несколько медленно, но…
– Громко жужжит, – перебил его декан. – Что-нибудь сломалось?
– Нет, так и должно быть, – ответил Думминг. – На самом деле там улей.
Он снова откашлялся.
– Разная пыльца, разная толщина слоя меда, расположение яиц… Просто поразительно, скользко информации можно хранить в сотах.
Он посмотрел на волшебников.
– Причем система абсолютно защищена от взлома, потому что любого, кто попытается туда проникнуть, пчелы зажалят насмерть. А еще Адриан считает, что летом, ну, на каникулы мы сможем отключить память, и потом всю осень будем есть мед. – Он опять закашлялся. – С санд… винами.
Под презрительными взглядами волшебников Думминг Тупс ощутил себя мелочным и ничтожным человечком. Он все съеживался, съеживался…
Выручил его Гекс. Песочные часы исчезли. Перо опустилось в чернильницу и начало выводить буквы:
«+++ Да. Витает В Воздухе. И Притягивается К Новым Точкам +++»
– Таким образом, аркканцлер, образуются новые центры веры, – подсказал Думминг.
– Не дурак, сам понял, – огрызнулся Чудакулли. – Проклятье. Помните, как все вокруг пропиталось жизненной силой? Приходилось с собственными штанами договариваться! Итак, невостребованная вера витает где ни попадя, а эти маленькие дьяволята тут как тут, пожаловали на бесплатное угощение! Стало быть, они возвращаются? Эти самые лари и пеналы? Ну, домашние божества?
«+++ Возможно +++»
– Хорошо, и во что же люди вдруг перестали верить?
«+++ Ошибка Недостаточно Сыра +++ ДЫНЯ ДЫНЯ ДЫНЯ +++ Начать Заново +++»
– Ну спасибо. Можно было просто сказать: «Я не знаю», – фыркнул Чудакулли и откинулся на спинку стула.
– Наверное, кто-то из главных богов вдруг лишился всех своих верующих? – предположил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
– Ха, если исчез один из них, мы об этом очень скоро узнаем.
– Сегодня страшдество, – сказал декан. – Надеюсь, Санта-Хрякус на месте.
– А ты в него веришь? – спросил Чудакулли.
– Это, так сказать, детское божество, – пожал плечами декан. – Но, не сомневаюсь, дети в него верят. Лично я верил. Каждый раз в канун страшдества вешал наволочку рядом с…
– Наволочку? – переспросил главный философ.
– В чулок слишком мало помещается, – пояснил декан.
– Это понятно, но… целую наволочку? – не сдавался главный философ.
– Да. Ну и что?
– Значит, ты и в раннем детстве был алчным и эгоистичным типом? Вот в моей семье у камина вешали совсем маленькие чулки, – ударился в воспоминания главный философ. – Обычно туда клали сахарную свинку, игрушечного солдатика и пару апельсинов. А тем временем кое-кто с наволочкой греб подарки лопатой…
– Заткнитесь и перестаньте спорить, оба! – вмешался Чудакулли. – Нам надо проверить эту гипотезу. Но как? Как вы определяете, что Санта-Хрякус существует?
– Кто-то выпивает херес, оставляет следы на ковре, на крыше видны следы от полозьев саней, а наволочка полным-полна подарков, – перечислил декан.
– Ха, наволочка, – зловеще произнес главный философ. – И, думаю, все в твоей семье были настолько высокомерны, что терпели до последнего а открывали подарки только после праздничного ужина? А в гостиной у вас всегда стояло дорогущее страшдественское дерево?
– А что, если… – начал было Чудакулли, но опоздал.
– Ну разумеется, – ответил декан. – Сначала мы ужинали, а потом…
– Знаешь, я всегда терпеть не мог людей, в чьих гостиных стояли дорогущие страшдественские деревья. Готов поспорить, у тебя был и шикарный щелкунчик с большим винтом, – продолжал главный философ. – А кое-кто прекрасненько обходился молотком для колки угля, принесенным из уборной. И обедал кое-кто в середине дня, а не устраивал манерный ужин вечером.
– Я, что ли, виноват, что у моих родителей были деньги? – огрызнулся декан, и эти его слова разрядили бы обстановку, если бы он не добавил: – И хорошие манеры.
– И большие наволочки! – заорал главный философ, запрыгав от ярости. – А остролист? Вот скажи, где ты брал остролист для праздничных украшений?
Декан удивленно поднял брови.
– Покупал, конечно! Мы не ползали по полям и не обрывали его с чужих домов, как некоторые.
– Но это же традиция, часть веселья!
– Праздновать страшдество с украденной зеленью?
Чудакулли закрыл глаза ладонью. Насколько он слышал, существует даже такой особый термин: «хижинная лихорадка». Когда люди долго находятся в тесных душных помещениях темными зимними вечерами, то постепенно начинают действовать друг другу на нервы, хотя лишь с натяжкой можно назвать «пребыванием в тесных душных помещениях» жизнь в Университете с его пятью тысячами комнат, огромной библиотекой, лучшей кухней в городе, собственной пивоварней, сыроварней, богатыми винными погребами, прачечной, парикмахерской, часовней и боулингом. Впрочем, не стоит забывать: волшебники могут действовать друг другу на нервы, даже находясь на противоположных сторонах огромного поля.
– Просто заткнитесь, хорошо?! – вдруг заорал он. – Сегодня страшдество! И сейчас не время для глупых споров, понятно?
– Не согласен, – мрачно ответил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Сейчас как раз самое время для глупых споров. В нашей семье редкий ужин обходился без репризы на тему «Как жаль, что Генри не занялся делами вместе с нашим Рончиком» или «Почему никто не научил этих детей пользоваться ножом». Обе темы были любимыми.
– А еще в страшдество положено дуться друг на друга, – добавил Думминг Тупс.
– О да! – подхватил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Обязательно нужно провести какое-то время, уставившись на противоположные стены! Иначе страшдество считается неудавшимся!
– А всякие застольные игры? Игры были и того хуже, – вспомнил Думминг.
– Нет, хуже всего было, когда детишки начинали лупить друг друга по головам только что подаренными игрушками. Помнишь? Кругом валяются обломки кукол, колесики от машинок, а дети дружно воют. А потом еще получают от родителей.
– А у нас была игра, которая называлась «Охота за шлепанцем», – сказал Думминг. – Кто-то прятал шлепанец, а мы должны были его найти. А потом начиналась драка.
– Это еще не самое плохое, – включился в разговор профессор современного руносложения. – На страшдество все обязательно должны были напяливать бумажные колпаки. Всегда находилась какая-нибудь двоюродная бабушка, которая напяливала на себя бумажный колпак и глупо ухмылялась, представляя, как богемно она выглядит.
– О колпаках я совсем забыл, – признался заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Ну и
