– Библиотекарь попросил Санта-Хрякуса подарить ему все это? – изумился Чудакулли. – Но зачем?
– НЕ ЗНАЮ, – ответил Смерть.
Это был дипломатичный ответ. Он показал Чудакулли особенно интересное место в письме, где говорилось о карандашах и неком скаредном толстяке.
– У меня их много в ящике стола, – задумчиво пробормотал Чудакулли. – Всегда с радостью даю их любому, кто представит доказательство того, что старый использован полностью.
– ТО ЕСТЬ ТЫ ХОЧЕШЬ УВИДЕТЬ ОТСУТСТВИЕ КАРАНДАША?
– Конечно. Библиотекарю стоило лишь подойти ко мне, если понадобились необходимые материалы. Никто не может упрекнуть меня в безрассудстве.
Смерть внимательно проверил список.
– ВСЕ АБСОЛЮТНО ПРАВИЛЬНО, – подтвердил он с антропологической точностью.
– За исключением бананов, конечно. Ни за что в жизни не положу в свой письменный стол такую опасную рыбу.
Смерть еще раз посмотрел на список, потом перевел взгляд на Чудакулли.
– НУ, МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ? – спросил он, надеясь, что произнес правильное слово.
Каждый волшебник знает точный момент, когда ему предстоит умереть[24]. У Чудакулли не было предчувствия скорой кончины, и поэтому он, к вящему ужасу Думминга, вдруг взял и врезал кулаком прямо в подушку Смерти.
– Почему ты? – спросил он. – И где старикан?
– ПОЛАГАЮ, Я ДОЛЖЕН ВСЕ РАССКАЗАТЬ.
В комнате жизнеизмерителей послышался шепот песка. Где-то на погруженном в темноту полу звякнуло стеклышко…
А потом из хладной тени пахнуло снегом и донесся топот копыт.
Дерни едва не проглотил язык, когда рядом появился Чайчай.
– Ну, как успехи?
– Э…
– Прошу прощения? – Дерни пришел в себя.
– Э… есть некоторые, – сказал он. – Кажется, нам удалось справиться с… э-э… одним замком.
Чайчай сверкнул глазом.
– Насколько я знаю, их семь, – припомнил наемный убийца.
– Да, но… они наполовину волшебные, наполовину настоящие, а еще наполовину их вообще тут нет… то есть… некоторые их части то появляются, то пропадают…
Господин Браун, занимавшийся одним из замков, отложил отмычку.
– Ничего не получается, господин Чайчай, – признался он. – И фомкой тут не поработаешь. Может, мне стоит вернуться в город и взять пару дракончиков? С их помощью можно расплавить любую сталь, если накормить до отвала углем и правильно изогнуть шеи.
– Мне говорили, что ты лучший взломщик в городе, – ответил Чайчай.
Банджо за его спиной переступил с ноги на ногу.
Господин Браун явно забеспокоился.
– Да, конечно, – кивнул он. – Но, как правило, замки не имеют свойства постоянно меняться и переходить из состояния в состояние.
– А я думал, ты способен открыть любой замок, кто бы его ни сделал, – пожал плечами Чайчай.
– Если этот кто-то – человек, – резко произнес господин Браун. – Или гном. Я не знаю, кто сделал эти замки. И я ни слова не слышал о том, что, возможно, мне придется столкнуться с волшебством.
– Что ж, очень жаль, – сказал Чайчай. – В таком случае можешь возвращаться домой. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах…
– И, признаться, я об этом не жалею, – откликнулся господин Браун, складывая инструменты в саквояж. – А как насчет моей оплаты?
– А я тебе должен?
– Я честно пришел сюда и не вижу своей вины в том, что не смог справиться с волшебством. Я должен получить хоть что-то.
– Да, конечно, прекрасно тебя понимаю, – согласился Чайчай. – Конечно, ты должен получить то, что заслужил. Банджо?
Банджо двинулся вперед, но вдруг остановился. Рука господина Брауна достала из саквояжа ломик.
– Думаешь, я вчера родился, гнусный ублюдок? Я навидался подобных тебе людишек. Считаешь все это игрой? Подшучиваешь над всеми, думаешь, все тебя боятся, считаешь себя крутым. Итак, господин Чайчай, я ухожу. Немедленно. И уношу то, что захочу. И ты не сможешь меня остановить. Ни ты, ни Банджо. Я знал Ма Белолилий в добрые старые времена. И ты мнишь себя злым? Или крутым? Да Ма Белолилий оборвала бы тебе уши и плюнула в твой единственный глаз, напыщенный недоносок. А я работал с ней. Так что меня ты не запугаешь. И Банджо я тоже нисколечко не боюсь.
Господин Браун злобно смотрел на них, помахивая ломиком. Дерни съежился от страха у двери.
Он увидел, как Чайчай элегантно кивнул, словно благодаря за эту небольшую речь.
– Что ж, я крайне признателен тебе за то, что ты высказал свою точку зрения, – сказал Чайчай. – Однако напоследок еще раз напомню: мое имя произносится Тчай-Тчай. Банджо, вперед.
Банджо навис над господином Брауном, опустил руку и дернул его за ломик так резко, что ноги взломщика выскочили из башмаков.
– Ты же меня знаешь, Банджо! – прохрипел взломщик, отчаянно пытаясь вырваться. – Я помню тебя еще малышом, ты часто играл у меня на коленях, я ведь работал с твоей ма…
– Тебе нравятся яблоки? – прорычал Банджо. Браун сражался изо всех сил.
– Ты должен сказать «да».
– Да!
– Тебе нравятся груши? Ты должен сказать «да».
– Ну хорошо, хорошо! Да!
– Тебе нравится падать с лестницы?
Средний Дэйв вскинул руку, призывая к тишине, и оглядел свою банду.
– Вас тут все достало, верно? Но мы бывали и в худших местах.
– Только не в таких, – возразил Сетка. – Лично я никогда не бывал там, где больно смотреть на небо. И мне страшно.
– Сетка трусит, а Сетка трусит! – поддразнил его Кошачий Глаз.
Все посмотрели на него. Кошачий Глаз смущенно закашлялся.
– Извините, не знаю, с чего это я…
– Все будет в порядке, если мы будем держаться вместе.
– Эни-бени-раба… – пробормотал Кошачий Глаз.
– Что? О чем ты?
– Прости… как-то вырвалось…
– Я только хочу сказать, – продолжал Средний Дэйв, – если мы…
– Средний Дэйв, а Персик корчит мне рожи!
– И ничего не корчу!
– На вруне… штаны горят!
И в этот самый миг произошли сразу два события: Средний Дэйв потерял терпение, а Персик вскрикнул.
От его штанов поднималась тонкая струйка дыма.
Персик запрыгал, отчаянно хлопая себя по заднице.
– Кто это сделал? – спросил Средний Дэйв. – Я спрашиваю: кто это сделал?
