косолапого шугани при встрече, чтоб жизнь сахаром не казалась!
Насчет кедра — «не учи ученого». Толик без напоминаний не забудет разведку провести. Шишкобоить смерть как любил. В отношении косолапого сложнее. За тридцать лет (минус два года армии) жизни в медвежьем углу с хозяином тайги ни разу с глазу на глаз не сталкивался. И не тужил по данному поводу. Но как ревет по весне, доводилось свидетельствовать. Жутковато, надо сказать, надрывается. Почему-то сразу, когда услышал, захотелось в БМП оказаться у пулемета.
Потом-то мужики сведущие разъяснили, отчего мишка благим матом орал. Он перед спячкой внутренности прочищает. Для чего в больших количествах орех кедровый жрет. Ловко так шишку лапой от кожуры очищает и в рот… Орех способствует освобождению желудочно-кишечного тракта от лишнего для зимы содержания. Когда ненужное выйдет наружу, медведь приступает к закупорке организма пробкой. Для чего природа прописала хвою употреблять. Натрескается ее, законсервирует себя снизу и со спокойной душой укладывается в берлогу баиньки.
Весной для возобновления активной жизнедеятельности необходимо от пробки избавиться. О ствол головой не выбьешь. Поэтому — пыжится косолапый. Напрягается до звона в ушах и темноты перед глазами. И орет попутно на всю округу. Болезненно закупорка выходит.
Сопровождающие процесс вопли Толику однажды довелось слышать. Но смотреть не побежал. Наоборот, к дому повернул.
— Шугану Михайло Потапыча, — пообещал Сашке, молодецки заскочив в седло, — мало зверюге не покажется!
— Только Марципана не гони, — предупредил Сашка.
Мерина так вкусно звали.
Толик и не собирался галопом скакать. Куда торопиться? Знать бы точно, где сволочная Зорька! А так ищи там, не знаешь где. Если даже в районе Новой Жизни шляется, он ведь не на вертолете… С Марципана много не углядишь…
Добравшись до кедрача, Толик и вовсе глядеть по сторонам перестал. Задрал голову вверх. Шалопутная Зорька отошла на второй план. Какая там корова, когда кедры увешаны шишками! И один крупняк. Недельки через три такой кедр колотом шарахни, он заговорит-заговорит по сучьям полновесными красавицами, и начнут тяжеленные шлепаться вокруг ствола. С одного дерева можно по мешку огребать.
Если в своих шишкобойных мечтах Толик и загибал в сторону преувеличения, то не сильно. Добрая уродилась шишка.
И вдруг Марципан сделал скачок… Как будто он коза дикая, а не зрелого возраста трудяга-конь, который ни в каких цирках отродясь не выступал, в кавалериях не служил. А тут вдруг совершил невероятной высоты прыжок в сторону.
Конечно, Толик и близко не ожидал от мерина подобной прыти. Сидел, задравши голову в сладких мечтах: сколько кулей ореха набьет, куда денет вырученные деньги. Поэтому выпорхнул из седла мелкой птахой. Но шмякнулся кулем.
Однако уже в полете понял, с какой такой неожиданности Марципан блохой скакать начал. Матерый медведь дорогу перегородил. Доводилось Толику пельмени из медвежатины есть, котлеты. Из этого много бы получилось. Гора мяса стояла впереди. Но с зубами и когтями.
Такой экземпляр хорошо в зоопарке разглядывать…
Толик брякнулся на бок и прямо с положения лежа стартанул в сугубо обратную от медведя сторону — в деревню. Кроме как на ноги, не на что было надеяться. Даже складничка в кармане не имелось. После этого случая Толя стал тщательнее готовиться в тайгу, а тогда легкомысленно отнесся…
Пришлось включать конечности. И сразу за спиной раздался топот погони.
«Хорошо, полукеды обул», — подумал, набирая скорость.
Спортивную обувь сосед Сашка продал накануне. За 120 рублей.
«За 130 покупал», — уверял. Врал, конечно. Говорят, деревенские — сплошь валенки, лапти, лохи по-современному, их городские запросто вокруг пальца обводят. Ничего подобного относительно Сашки. До припадков доводил городских на базаре. Как вцепится в продавца — сбавь! Как вопьеся клещом энцефалитным — скинь! Причем просил не десятку-другую уступить. Сразу процентов на пятьдесят резал цену. Купец сначала хохочет от сельской простоты, потом не знает, где от нее пятый угол искать. Сам начинает слезно у Сашки вымаливать: будь человеком, набавь хоть чуток, в убыток заставляешь отдавать. Так покупатель достанет нудежом. Полдня может канючить, распугивая клиентов. Сашка — он ведь народный психолог — не просто банным листом прилипнет, антирекламу вовсю попутно гонит. Дескать, смотри, вот дефект, а здесь еще изъян… Продавец убить готов клиента, Сашке хоть бы хны. Торочит свое — сбавь да сбавь.
Толик подозревал, полукеды также были куплены.
А все-таки в последний момент китаец поднагадил, меньше на размер всучил. Малы Сашке оказались. А Толику в самый раз.
Бежалось в них хорошо. Не сравнить, если бы в сапогах от косолапого чесать. И все-таки не мог Толик уйти в отрыв. Несмотря на спортивное прошлое. Как ни старался, топот за спиной тише не делался.
Оно сказать, со школьной скамьи в соревнованиях не участвовал. А был когда-то в деревне первым лыжником. Что там в деревне. В десятом классе в районе второе место занял. Среди мужиков. Он бы и первое взял даже на своих «дровах» мукачевской фабрики. Откуда в их Удачке пластиковые, на каких лидер наяривал? А все равно Толик всю дорогу на пятки наступал пластиковым. Прилип, как медведь сегодня, и требует: «Лыжню!»
А соперник в ответ: «Хренушки!» — говорит.
Неспортивно ведет поединок.
«Все равно в заднице будешь!» — Толик обещает.
И был уверен — будет. Силы так и перли наружу. Наметил место соревнований, где обставит наглеца. Там лыжня вдоль дороги метров двести шла. Выскочив на оперативный простор, Толик планировал заделать сопернику козу. Как назло, на подходе к этому участку Толик упал. Угораздило на повороте одной лыжей за носок другой зацепиться. Шапочка — зазноба связала — при падении слетела. Пока вещи собирал, время ушло.
В сегодняшних соревнованиях наоборот Толику уступать первое место никак не хотелось. Он очень пожалел, что давным-давно забросил пробежки по утрам.
«Пора начинать тренировки», — подумал.
Впереди показалась деревня Новая Жизнь. Точнее бывшее ее местонахождение. Новая Жизнь приказала жить лет тридцать назад. От домов следа не осталось. На кладбище один железный крест торчал.
«Вот уж хренушки! Поживу еще!» — несясь мимо погоста, подбодрил себя надеждой на будущее Толик и поддал ходу.
Медведь тоже газку подбавил.
В отличие от Новой Жизни, в родной деревне дома стояли на месте. Толик надеялся: медведь, завидев цивилизацию, почуя дух человеческий, перепугается. Ничего подобного. Он и по улице не отставал. Топал за спиной.
Стрелой подлетел Толик к своему дому.
И, понимая, что калитку открыть не успеет, полез на столб.
Последний был без сучка и задоринки. Тем не менее Толик в мгновение ока взлетел по самые чашечки.
А что делать?
Самое интересное, в отличие от лыж, по столбам в прошлом не так успешно карабкался. Призы ни разу не получал. Однажды на масленицу полез за самоваром. И то из воздушки подстрелили. Рядом со столбом тир находился, в нем люди тоже призы хотели. Жадно палили из всех четырех стволов. Один меткач не то что в цель, в щит не попал. Зато точно Толику в щеку.
От неожиданности Толик посыпался вниз от самовара.
