сумочку, рядом с косметичкой, положила газострельное оружие на всякий криминальный случай.
Под дулом прыть сексуально-воровская сдулась.
— Ладно, Черный, — сказал секунду назад желавший «кататься» подельнику с ножом, — отпусти мужика, тут у бабы пушка.
Инцидент получился, не дай Бог.
— Ну, Настена, — похвалил Николай, — ты у меня, когда надо, парень, что надо!
А «парень» в слезы:
— Они могли тебя…
— А тебя…
— Ну, что — домой? — спросил Николай, будучи на 100 процентов уверен, что в ответ прозвучит «да».
— Нет, — вытерла слезы Анастасия, — мы уже рядом где-то.
Наконец, нашли улицу со своим чемоданом.
— Ой, как хорошо! Ой, есть на свете порядочные люди! — всплеснула руками женщина, открывшая дверь. — Вот ваш чемоданчик. Проверяйте. Ой, спасибо! Муж от злости чуть его с балкона не выбросил.
— А где бокал? — пробежала руками по своим вещам Анастасия.
— Извините, — сделала виноватое лицо хозяйка, — мой псих, как увидел подмену, не в себе сделался. Схватил чашку и об стену. У него ведь в папке договор на поставку обуви. Вот и начал волосы с расстройства рвать.
«Что-то мало нарвал!» — посмотрел на густые кудри хозяина Николай.
— А при чем здесь чашка? — недовольно спросил.
— Псих, что с него взять?
— Сколько за чашку должен? — спросил «псих».
— Триста, — твердо ответил Николай. Брать так брать.
— Дороговато!
— Антиквариат, — нагло соврал Николай. — Коллекционная вещь. Оно надо черепки за три тысячи верст волочь.
По дороге домой с сожалением бросил:
— Хороши были туфельки. Ноги и сейчас кайф от них помнят.
— Коленька, обязательно такие купим. Я перед отъездом договорилась на подработку — в компьютерной фирме полы мыть. Накопим…
— Где ты «Мэйфеар» купишь? Где?
— У него же, кто чемодан подменил.
— После чашки такую цену загнет, не вышепчешь!
— Не дороже поди денег… А самозаварку закажу маме. Может, есть еще в Киеве…
Николай хотел что-нибудь ехидное ляпнуть про тещу и ее расторопность, но сдержался.
— Завтра ночью будем голыми скакать вокруг парника, — сказал жене.
— Это еще что за бред сивой кобылы?
— Чтобы огурцы росли! — отрезал Николай. — Сколько можно от тли с туманом зависеть?
ФОТОГРАФИЯ
Двадцать лет после института… Ау, где вы? Пролетели, просвистели… Сколько воды в разные стороны утекло, а вся группа на юбилей собралась.
Вот они, все мы шестнадцать, на фотографии. Нинка Постникова только растолстела. Очаровашка-куколка была, и вот буфетчица, а не Нинка.
— Нин, че так разнесло?
— Лишь бы человек хороший был.
Обидно. Любил я Нинку на втором курсе. Всю ночь однажды напролет рядом с ней в палатке прокрутился, поцеловать хотел. Она даже не проснулась.
— Нин, че со своим разошлась?
— Отстань, Саня!..
После диплома Нинка выскочила за таксиста. На руках, говорят, носил. Жила как барыня. Так нет, привязалась к нему с ультиматумом: поступай в институт, иначе развод.
Одна сына ростит-учит. Эх…
Зато Ленка Кардаш расцвела.
В институте была так себе, кордебалет. Четыре с минусом, не больше. А сейчас сногсшибательная красавица.
— Лен, у тебя даже как ноги длиннее стали.
— Ты, Саня, неисправим.
— Замуж вышла?
— Давай о другом…
На фотографии с Мишей Теребиловым в разных углах стоят.
В институт они поступили под ручку. В школе Миша тоже десять лет Ленкин портфель таскал. Мы, начиная с первого курса, ждали: ну, завтра-послезавтра староста по червонцу с носа соберет, и «ах, эта свадьба-свадьба-свадьба пела и плясала!..» Погуляем!..
До диплома жених с невестой нас мурыжили, стаж накручивали…
Зато на свадьбе у них мы с Витей Мирошниковым накушались. Под занавес на кухне приняли бутылку подсолнечного масла за пиво и, как рассказывали очевидцы, раскатали с большим аппетитом. Потом дня два аппетита не было по причине расстройства желудка.
— Мишь, а че вы с Ленкой разбежались?
— Тайны секса.
— Какие тайны! Ты, говорят, так залевачил, аж дым коромыслом! Что называется:
— Отвяжись, Саня!
