делать расколупал психотипы охранников и каким-то образом умудрился так их поссорить меж собой, что те вступили в боестолкновение с применением огнестрельного оружия. Проще говоря, друг друга перестреляли. Психолог, воспользовавшись суматохой, завладел оружием одного убитого стража и принял участие в ссоре — добил двоих раненых. И удрал, прихватив с собой других пленных. Короче, хороший солдат.
— Ну что ж — будем опираться и взаимодействовать, — слегка порадовался Иванов. — Не маньяк, не фанат — спасибо руководству. И вообще, на фоне остальных головорезов — единственное светлое пятнышко...
Следующий член: Василий Иванович Крюков (отсутствует, завтра с утра подтянется). 26 лет, холост. Капитан, врио начальника разведки энской бригады. На должность назначать стесняются: молодо выглядит, говорят, да и вообще... хулиганит маленько. Имеет репутацию отъявленного грубияна и задиры.
Потомственный сибиряк-охотник, мастер войсковой разведки, злые языки утверждают — мутант-де, ночью видит, нюх как у собаки, вместо гениталий — радар, типа, как у летучей мыши. Может бесшумно перемещаться по любой местности, сутками напролет лежать без движения, прикинувшись бревном, «читать» следы и так далее. Дерсу Узала, короче, — войскового разлива.
В жизненной концепции Крюкова отсутствует пункт, необходимый для успешного продвижения по службе. Вася не признает чинопочитания и относится к людям сугубо с позиции человечьего фактора. Если человек достойный, но всего лишь солдат, Вася будет пить с ним водку и поделится последней банкой тушенки. Если же это генерал, но хам и «чайник» в своей сфере, Вася запросто выскажет ему в лицо свое мнение или просто пошлет в задницу. В общем, тяжелый случай.
Если подходить к вопросу с официальной точки зрения, Вася — военный преступник и полный кандидат в группу 'Н'[32] (склонен к суициду).
Вот один из фактов его военной биографии. В начале сею года загорелся Вася страстным желанием: «выпасти» базу неуловимого полевого командира Беслана Атаева. Беслан этот, гад вредный, отчего-то попадаться нашим никак не желал, а урону наносил — минимум за половину всего чеченского войска.
Разведчик долго соображал и додумался: а не пойти ли нам... в плен? Договорился с рембатовцами за ящик водки, те солдатика одного припрятали и в СОЧ[33] подали. А Вася переоделся в спецовку, поставил себе бланш под глаз, щеку разодрал, взял гранату «эргэдэшку» и залез недалеко в горы. Дождался, когда из села двое мирных «крестьян» с хурджинами, набитыми провиантом, куда-то в ущелье наладились, сел у тропы, рванул колечко гранаты и давай заливаться горючими слезами.
«Крестьяне» напоролись на Васю, с минуту подивились из кустов на большое человечье горе, прикинули: стрелять смысла нет, малыш и сам на тот свет собрался. Вылезли и давай уговаривать бедолагу — не торопись, дорогой, давай поболтаем маленько, вот тебе лепешка с сыром, подхарчись чуток...
Вася дрожащими руками вставил чеку обратно, мгновенно сожрал лепешку и, глотая слезы, поведал добрым крестьянам страшную историю про издевательства офицеров-крохоборов, что до копейки отбирают солдатскую зарплату, да нечеловечьи выходки злобных дембелей. Бьют — ладно, привыкшие мы ужо, но вот в последнее время совсем распоясались, дембеля звероподобные, гомоориентированные! С жиру бесятся, страусы похотливые, возжелали принудить душевно тонкого юношу к этому... как его? Ну, в общем, к немужиковскому образу жизни.
Короче — чем так жить, лучше взорваться к известной матери.
— Нэ нада гранат, — разрешили крестьяне. — Так хады, бэз гранат. Пашлы адын харощий мэст — всэ мудьжик там, никто нэ абижяит...
И привели найденыша на базу. Двое суток держали в зиндане, допрашивали с пристрастием, «пробивали» через агентуру. Проверили — точно, есть такой малый, в СОЧе числится. Сын тракториста и доярки, все совокупное имущество семьи вместе с домом оценивается в пятьсот у. е. То есть взять с него нечего.
Ну что с ним делать? Решили было прирезать, по обычаю, но сначала спросили: а чего умеешь, хлопец? А хлопец оказался мастером по ремонту арттехвооружения. Потомственный механик, блин, в тени трактора рожденный, среди железных деталей вскормленный. Ладно, живи пока, такому парню всегда дело найдется. А! Мы тебе предлагаем
Что?!! Кому давать?! Вы же обещали, что ничего такого не будет!
Да ну, успокойся, что ты все об этом? Ислам не желаете ли принять?
Ислам? А там, в исламе, случайно, того... в попу не балуются?
Нет, дорогой, можешь не волноваться, мы тут — не ваши дембеля там! Все чисто по-мужски, никаких приколов. Суровые воины, лучшая в мире религия — как-нибудь муллу поймаем в долине, он тебя просветит подробнее. Ну?
Да че там — можно. Только, того... шкурку обрезать — боязно. Стакан водки дадите?
Ха-ха — уморил! Это успеется, пока готовься. Живи, вникай, язык учи, служи общему делу. Вот тебе Коран с переводом, тренируйся. Но — по ночам. А в данный момент — вот тебе инструменты, и шагом марш, миномет ремонтировать!
И зажил Вася на вражьей базе. Но жил он там недолго. В первые же сутки разобрался с системой охраны, сделал вывод: просто так удрать не получится. Нормальные «духи» попались, хорошие солдаты. Тридцать процентов личного состава постоянно бодрствуют (всего на базе около сотни бойцов), на четырех точках по периметру дежурят снайперские пары, как стемнеет, включают ночную импортную оптику. База располагается так, что на километр вокруг все просматривается и сектор наблюдения каждого поста перекрывается двумя другими. В общем, чтобы затушить сразу три поста, к Васе в комплект нужно как минимум еще четверых хорошо обученных воинов.
Однако надо что-то делать — не чинить же, в самом деле, минометы «духам»! Сориентировался Вася на местности (перед сдачей в плен карту этого района наизусть вызубрил), «привязал» базу к системе координат и на вторую же ночь относительно свободного содержания проявил склонность к суициду. Кто не в курсе — в армии так самоубийство обзывают.
Дождавшись собачьей вахты[35], прихватил наш хлопец молоток, вылез из своей норы — типа, до ветру, подкрался к северному посту и затаился.
Сидят двое в окопе, что на самой верхушке перевала, не спят. Один в прицел местность созерцает, другой по «Кенвуду»[36] радиоперехватом балуется. Перекличка у них в 00 каждого часа — еще раньше заприметил, так что времени навалом.
Скользнул Вася в окоп и с ходу произвел два снайперских удара молотком — только черепа хрустнули. Нашарил впотьмах обмундирование на остывающих трупиках, экипировался под завязку, с одного ботинки[37] снял — всего-то на размер больше.
Ну вот, жить можно. Осмотрелся разведчик через импортную оптику, оценил ситуацию. Сектора восточного и западного постов на треть врезаются в полосу наблюдения поста северного. Грамотный командир у «духов», все продумал. Пока расшлепаешь один пост, второй обязательно подымет тревогу.
Горько вздохнул Вася: да, жить, конечно, можно, но... недолго. До следующей радиопереклички.
— Тридцатый — «Крюку», — прорезался Вася, выставив частоту начальника артиллерии группировки. — Держи площадь...
И назвал координаты базы «по улитке» — с точностью до десятка метров.
— Давай изо всего, что есть, сосредоточенным, без пристрелки. Координаты — верняк.
— Да в рот вас по носу, дорогой друг, — вполне резонно отреагировал сонный артиллерист. — Ходют тут всякие...
Реакция глубоко оправданная: мало ли кто там шалит в эфире? О Васиной миссии знали лишь единицы, боялись утечки информации.
— Позвоните в разведку, возьмите подтверждение, — попросил Вася. — Только быстро! В любую секунду на частоту сядут — если уже не сидят. Я вас прошу, активнее двигайте локтями!
— Это точно ты? — Артиллерист никуда звонить не стал, но слегка засомневался — рация,
