правой...
А правой не получилось — промазал! Не рассчитал маленько, левой прижал отворот куртки. Урод, что и говорить — руки не под это заточены...
— Спокойно, братишка... — повар железной клешней сцапал мою правую руку и зубами ловко снял колпачок с иглы.
— Что?! — рявкнул в ухе Иванов. — Что там у тебя?! Резко толкнувшись ногами, я качнулся назад и вместе со стулом рухнул на пол.
Повар — проворный малый — тотчас же оказался верхом на мне. Да так ловко сел, гад, навалившись всей массой на грудь, — я не то что шевельнуться, дышать нормально не мог! Его руку со шприцем я каким-то чудом успел перехватить и теперь с трудом удерживал — игла блестела у самого моего лица, неумолимо приближаясь к щеке.
«А здоров, сволочь, — пережмет ведь!» — мелькнула отчаянная мысль.
— Помогите! — тоненько закряхтел я, задыхаясь и чувствуя себя страшно беспомощным и совсем одиноким на этом свете. — Да помогите же...
— Р-р-р! — тихо зарычал повар, рывком преодолевая сопротивление и вгоняя иглу мне в щеку.
Бац! — раздался глухой удар, повар отлетел в угол и с разбегу забодал лбом стену.
— Уф-ффф! — Я жадно глотнул воздуха — сразу полегчало. В расплывающейся панораме возникла физиономия Петрушина с горящими глазами голодного ягуара.
— Да что там у вас?! — жалобно крикнул в ухе Иванов. — Подайте голос хоть кто-нибудь!
— У нас — порядок, — буркнул моему карману Петрушин. — А вот у вас...
— Мм-м-мууу... — Повар застонал и, ухватившись руками за голову, лег на бок, поджав колени к груди.
— Коровка, — сказала голова Васи Крюкова, заглядывая в дверной проем. За Васиными ногами, в створе распахнутой двери кладовки, я рассмотрел чье-то бездыханное тело. — Муу-у-у! У коровки четыре сиськи. Надо проверить — сколько у этого... Жека, раций нет. Оружия — тоже. Странно, да? Только ножи. Вот.
Вася показал два охотничьих ножа с костяными ручками.
— Перестарались, значит, — флегматично сказал Петрушин. — Ты как?
— Щеку проколол, гад, — слезно пожаловался я, выдергивая из щеки шприц — поршень был в крайнем заднем положении, «повар» не успел стравить содержимое.
— Одноразовый вроде. До свадьбы заживет. — Петрушин достал из кармана обрезок стропы и нагнулся к повару — вязать.
— Ал!!! — «Повар» вдруг резиново изогнулся, мощным ударом двух ног долбанул Петрушина в грудь и со спины выпрыгнул в стойку!
— Ох! — Петрушин рухнул на пол, крепко стукнувшись затылком о край стола, и на пару секунд замер без движения.
— Что там у вас? — заголосил в моем ухе Иванов. — Доложите обстановку!
— Р-р-р!!! — «Повар» пушечным ядром рванул к выходу, размазав по косяку легкого Васю, влетел в кладовку и захлопнул за собой дверь.
— Бегом... — болезненно морщась и мотая головой, Петрушин на получетвереньках вяло просунулся в кухню. — Бегом!!!
— Я его полоснул... — виновато отчитался Вася, вставая с пола и ощупывая спину. — Я его полоснул — вон, кровь!
— Кого там полоснули? — надрывался Иванов. — Да скажет мне кто-нибудь, что там у вас происходит?!
Бум! Бум! — лейтенант Серега, видимо, страховавший вход, метнулся к кладовке, подергал ручку и принялся бухать в дверь плечом.
— Пусти... — Петрушин встал бочком, отступил на шаг и мощно лягнул дверь ногой.
Ржаво каркнули сорванные петли — дверь с шумом обрушилась внутрь.
Я покинул кабинет, мельком осмотрелся и приблизился к кладовке. Ребята — точно, перестарались. На полу в кухне лежали двое здоровенных бородачей. У одного еще дергались ноги, в то время как второй, с неестественно вывернутой шеей, был недвижим. Крови не было, чисто сработали. Ибрагим и давешний пацан скрючились под столом, дисциплинированно возложив руки на затылок. Окно раздачи было закрыто, через щель поверху доносился тоскливый голос Миши Круга, жаловавшегося на женскую вероломность. В общем, вполне рабочая обстановка — никакого шума, никого лишнего...
В дальнем углу кладовки, рядом со сдвинутым в сторону стеллажом, зиял распахнутый люк. Крышка была обильно измазана свежей кровью.
— Я сказал — полоснул! — радостно взвизгнул Вася. — Если мышцу глубоко порезал — далеко не уйдет!
— Ну, сука... — Петрушин заученным движением рванул из нагрудного кармана гранату и просунул палец в кольцо.
— Живым!!! — напомнил я. — У него оружия нет...
— Ой, бля-а-а! — тоскливо протянул Петрушин, убирая гранату обратно и вынимая нож. — Лейтенант — за мной. Вася с Костей — на улицу! Бегом!
И нырнул в люк.
— Плохо — без фонаря. — Лейтенант, перекрестившись, последовал за старшим товарищем. — Кабы знать...
— У гостей два «двухсотых», один ушел через подземный ход, — торопливо доложил я своему правому карману. — У нас все целы. Держите «рафик», мы пошли.
И мы с Васей, обнажив «стволы», стремглав ломанулись на задний двор.
— Откуда они там взялись?! — страшно удивился Иванов. — Движения не было! Какой такой ход, блин?!
Проскочив через двор, мы с Васей выбежали на улицу через распахнутые ворота и встали. В дальнейшем участвовать не было смысла: вряд ли пули из наших пукалок на таком расстоянии поразят людей в «рафике».
«Рафик» в этот момент уже мчался по скверу, неумолимо набирая скорость. Еще десять секунд — и привет «белым халатам».
— Шлеп! Шлеп! — из соседней пятиэтажки донеслись два едва различимых шлепка. Стекло машины со стороны водителя треснуло, «рафик» резко сбавил ход, проехал еще пару десятков метров и встал.
— Молодец, Лиза, — похвалил Вася. — Уважаю. Пошли, посмотрим...
Из развалин вылезли Петрушин с лейтенантом и трусцой припустили к вставшему «рафику». Вид у них был обескураженный и малость опомоенный — какие-то отходы с них свисали. От пятиэтажки к месту происшествия бежали Лиза с полковником.
— Куда залупить?! — моторно заорал из пулеметного гнезда на крыше штаба бригады вэвэшный боец — то ли Глебыч предупредил, то ли сам догадался. — Трассером шмальните — куда там залупить?!
— Да сиди ты, мы сами тут! — Петрушин, взяв пистолет на изготовку, заглянул в кабину. — Ну-у- у...
Водитель был мертв. Голова с размозженной макушкой свешивалась на баранку, оплывая густой темной кровью. Больше в машине никого не было.
— Ну что тут, что?! — Иванов, переводя дыхание, с ходу поинтересовался: — Живым кого взяли?
— Похоже, что нет, — взял я на себя общую ответственность. — Понимаете, там так получилось...
— Черт! Как же так, а? — Полковник кивнул в сторону бывшего гастронома. — Там что — подземные коммуникации? Как же вы смотрели, а?
— Никаких там коммуникаций. — Петрушин отвел взгляд — чувствовал себя виноватым. — Там прямой узкий ход — только одному протиснуться. Один выход в кладовке, второй — в развалинах гастронома. Там в самом углу, под слоем дерьма... Люк очень плотно подогнан, не видно...
