Удачи.
В УФСБ, как я уже говорил, меня не допрашивали под протокол. Со мной «беседовали». Полковник Мохов (это первый зам) так и говорил:
— Нуте-с, доктор Воронцов, приступим к беседе... Хотя от привычного допроса эти беседы отличались лишь подчеркнутым дружелюбием, отменной вежливостью и наличием отсутствия бумаги на столе. Однако не сомневаюсь, что оное отсутствие с лихвой компенсировалось кучей микрофонов, понатыканных во все возможные щели Чекистов хлебом не корми — дай чего-нибудь записать да послушать. Вон, наша Луиза, к примеру, шагу без диктофона не ступит.
Так вот, к милым этим беседам я относился едва ли не с большей ответственностью, чем к допросам в прокуратуре. И в первые два визита был предельно собран, насторожен и весьма взвешенно отвечал на каждый поставленный вопрос.
А сегодня я был рассеян и до того погружен в свои мысли, что порой отвечал невпопад. Так что ежели господин Мохов имел умысел меня на чем-то поймать, то наверняка преуспел в своих коварных намерениях.
Общались мы немногим более часа. Из-за своей великой задумчивости и подчеркнутой демократичности собеседника (большого, прошу помнить, человека по тутошним меркам!) я к концу беседы ненароком распоясался и спросил:
— Могу я задать вам два вопроса... возможно, касающихся закрытой информации?
— О как! — Мохов погладил свой гладко выбритый череп. — Интересно... Ну что ж — пользуйтесь случаем. Правда, не ручаюсь, что буду отвечать...
— Зачем на обмен ездили?
— На какой обмен? Кто ездил?
— Ну-у-у, господин полковник, что ж вы... Мы с вами битый час об этом обмене беседовали! Зачем ваши оперативники ездили на обмен?
— Вы, наверно, прекрасно понимаете, что я не обязан отвечать на ваш вопрос?
— Понимаю. Но меня этот вопрос давно мучает. И, между прочим, по большому счету это из-за безалаберности ваших людей все так скверно получилось.
— Ну, это еще как посмотреть... Хорошо, я скажу вам, чтобы вы не мучились. Мы получили оперативную информацию, что на этот рядовой обмен Султан Абдулаев выделяет группу своих лучших бойцов. И, возможно, пожалует сам. Сами понимаете, нас это обстоятельство чрезвычайно заинтриговало. С чего бы это грозному Султану принимать такое трепетное участие в местечковых делишках придурковатого братца, которого он терпит лишь в силу факта кровного родства? Разумного обоснования этой информации мы не нашли, поэтому решили поприсутствовать и на месте разобраться в ситуации...
«Как интересно получается! — подумал я. — Получили оперативную информацию...» Откуда бы? Значит, в отряде Султана сидит «крот» чекистов? Товарищ во всероссийском розыске, один из самых жестоких и активных полевых командиров, наносит нам колоссальный ущерб... Следуя законам нормальной логики, по наводке этого «крота» давно должны были уничтожить и самого Султана, и всю его банду. А Султан гуляет себе и в ус не дует. Ну и как после всего этого прикажете относиться к товарищам чекистам?!
— Ну что, вы удовлетворены?
— Да. Спасибо за откровенность.
— Второй вопрос?
— Второй... Скажите, а вот по поводу моего вызова на беседу... Гхм...
— Вас оторвали от дел? — Мохов барственно скривился. — Не подумайте, что я страдаю вельможным хамством. Я в принципе и сам мог к вам приехать... Гхм... Но, понимаете, у меня очень плотный рабочий график...
— Да нет, что вы! Я вовсе не об этом. А вот меня интересует... когда вы приняли решение и кому отдали распоряжение о моем вызове?
— Так... — Мохов посмотрел на меня как-то по-новому и озадаченно покачал головой. — Что — утечка?
— Да нет, в общем... Так, мысли кое-какие...
— А вы не желаете поделиться со мной своими замечательными мыслями?
— Да ну, никакие они не замечательные... Я сам еще пока не определился. Не думаю, что это что-то существенное... В общем, не хотите говорить — воля ваша...
— Нет, отчего же? — Мохов пожал плечами и полистал ежедневник. — Никакой закрытой информации тут нет. Просто странно... Вот — в понедельник планировал общение на неделю, вам выкроил «окно» в пятницу, сегодня то есть... распоряжение отдал майору Гуляеву. Вот, «Гуляев — контроль». Гуляев, как обычно, позвонил Павлу Андреевичу (это наш начальник контрразведки). Вот и все... Вы точно не желаете поделиться со мной своими мыслями? Я бы с удовольствием потратил на это пятнадцать минут. Больше не могу, в двенадцать совещание у главы, надо поприсутствовать. Итак?
— Нет-нет, не хочу занимать ваше время изложением досужих вымыслов... Я пока не сформулировал проблему, время терпит, так что... Может быть, позже.
— Ну, дело ваше. Не смею настаивать. Сформулируете — звоните, мои телефоны у вас есть. — Мохов вдруг этак свойски подмигнул мне: — Если утечка — никаких проблем. В данном случае все источники налицо: я — Гуляев — Пал Андреич. Круг узкий. Мгновенно вычислим.
— Да ну, что вы! — Я даже зарделся от смущения. — Не обращайте внимания — это глупости все. Об этом я даже и не думал!
— А зря. Думать, доктор, иногда полезно. Ну, хорошо. Приятно было пообщаться с таким образованным человеком. И — не смею более задерживать...
Вид у генеральского зятя был такой, словно это его, а не меня собирались похитить или лишить жизни. Всю дорогу, пока ехали к «Азамату», он шумно вздыхал и, похлопывая по картонной коробке, уныло басил:
— Вот. Посылка. Из дому прислали...
Меня так и подмывало сказать товарищу, чтобы держался более непринужденно. Но в присутствии водителя я постеснялся это сделать. Кроме того, имелись вполне закономерные опасения, что ловкие ребята приделали посылке «уши». Так и не дождавшись перемен в поведении «агента», я не утерпел и крепко хлопнул его по плечу.
— Ммм?! — Майор обернулся ко мне и разинул было рот.
— Погода хорошая!!! — Я скорчил страхолюдную рожу, взмахнул руками и постучал себя в грудь кулаком, наподобие брачующегося бабуина. Дескать, веселее, корень, а то всю малину обгадишь!
— А! — Зять понял — приосанился, прочистил горло и заявил: — Да, погода... Да! Тепло. Вот, посылка из дома. Щас сожрем все зараз. И никаких проблем...
Водила покосился на меня в зеркало и покачал головой. Но без особого осуждения. Ленивый взор упитанного солдата свидетельствовал: ничего, я тут всякого насмотрелся. И не таких возить доводилось...
Народу на террасе «Азамата» было — не протолкнись.
— Вижу тебя, — возник в моем наушнике бодрый Иванов. — Все на местах, все нормально. Все молчим, ждем...
Внутри кафе, несмотря на распахнутые настежь окна, было душно, сизо, дымно и вонюче. Стоял характерный гвалт, усугубленный мощными низами: с обеих сторон от кухни, в углах, торчали стоваттные колонки. Диффузоры динамиков надсадно рвал Миша Круг, ностальгически напоминая командированному контингенту о тверской барышне из хорошей семьи, у которой прожорливый участковый употребил за чаем полторта за один присест. Вот же сволочь!
«Ай-я-яй! — тихо опечалился я, морщась с непривычки от табачно-алкогольного морока. — Шумно- то как... Если вдруг что-то не срастется — без глушителя пристрелят, никто и не почешется...»
В зале людей было поменьше, но практически все столики оказались заняты, кроме одного, у самой
