— Или раздавить в лепешку там же, грузовиком, начиненным тротилом, — напомнил о себе Глебыч. — Дешево и сердито. И везти никуда не надо.
— Ладно, посмотрим — Иванов, похоже, не до конца принял мою стройную версию. Видимо, не понравилась ее простота и доступное психологическое обоснование. — У нас еще сутки, так что... А завтра надо будет найти там местечко поудобнее и визуально исследовать каждую пядь подступов к «Азамату». Ну, понятное дело, так, чтобы не «засветиться» да не спугнуть.
— Обижаете, полковник! — приосанился Вася. — Кому «засветиться»? Куда «спугнуть»? Все организуем в лучшем виде. Если хоть какие-то намеки на подготовку будут — вычислим влет...
Следующий день был посвящен организационным мероприятиям.
Иванов наладился шататься по «верхам», каким-то одному лишь ему ведомым способом распространять некую хитрую «дезу». Якобы в случае успеха «деза» должна была выявить, кто из больших людей является нашим потенциальным клиентом.
Глебыч, Петрушин, Вася и лейтенант отправились к «Азамату» на предмет оценки обстановки, проведения рекогносцировки, и вообще, всесторонней разведки. Только способы организации вышепоименованных мероприятий у них были несколько разные. Петрушин, Вася и лейтенант должны были замаскировать «бардак» в удобном месте и в буквальном смысле на брюхе исследовать подступы к кафе, не попавшись при этом никому на глаза (в первую очередь — нашим же воякам!).
А Глебычу выделили энную сумму из оперативных расходов, с вечера он созвонился с двумя своими приятелями и пригласил их крепенько «погудеть». Расшифровываю: нашему мастеру саперного дела не обязательно издавать протяжные трубные звуки, он должен просто весь день торчать в «Азамате» и добросовестно пьянствовать! А между делом изучать обстановку и типов, которые там мелькают.
— Да, это правильно! — Сами понимаете, задание Глебычу очень понравилось. — Очень тонкий подход к организации такого серьезного мероприятия...
А нас с Лизой первым же утренним бортом зарядили в Моздок.
Сразу хочу отметить: я самого начала был принципиально против этого вояжа. Почему? Да я вообще по натуре такой, терпеть не могу распоряжений, в которых нет явной целесообразности и пользы для дела. Или приказы из серии «пойди туда, незнамо куда, принеси то, не знаю что...». Более того, скажу вам по секрету, я такие распоряжения и приказы частенько просто-напросто саботирую!
В Моздоке у нас было два дела. Первое: передать представителю материал, собранный Ивановым, для последующей отправки на независимые экспертизы по «железу» и ДНК. Второе: попытаться найти классного руководителя Руслана Балаева.
Дабы у вас не было повода заподозрить меня в предвзятости, представляю материал (по мере поступления):
— гильзы, пули, окровавленный осколок из окопа (Хелчу Ме);
— гильзы, грязные окровавленные трусы опороченной девы (КПП у Гудера);
— пули, подаренные коллекционером Михалычем (павшая свита генерала);
— пули, извлеченные из руки юного мстителя Умара (вспомнил перед самым отъездом — одевался и нащупал в кармане).
Я с Ивановым по данному вопросу дискутировал, но напомню еще раз: зачем???!!! За каким обвисшим журфиксом?! Что конкретно нам дают идентификация пуль, гильз и экспертиза ДНК? Можно подумать, что у нас в блиндаже сидит банда негодяев, которые с замиранием сердца ожидают, когда же их ткнут носом в результаты экспертиз!
— Клочья шерсти и сломанный коготь Бисикантного Пумпердоза, — не утерпев, заявил я на прощание.
— Это кто такой? — заинтересовался полковник.
— Это типа Писюкатого Бумпердяя. Или просто — снежный человек, — очень серьезно пояснил я. — Никто его не видел, но подозревают, что в природе он существует. Надеются со временем отловить. Вот уже лет двести надеются...
— Ты вези, вези эти клочья. — Полковник криво ухмыльнулся. — Не забывай, остроумный ты наш, нам периодически надо показывать, что мы тут не только паек кушаем, но и маленько делом занимаемся...
Теперь что касается классного руковода Руслана Балаева. Иванов по своим каналам добыл откуда-то домашний адрес нашего интересанта и вообще совершенно секретную информашку: славный парень Рустик, тейп которого ютится в Старых Матагах, в свое время учился в грозненской школе № 4. По этому поводу мы с Лизой посетили тутошний университет (гороно просто не отыскали, и, подозреваю, он как таковой в местной природе отсутствует).
Теория Иванова такова: ежели нам удастся отыскать классного руководителя Руслана, то наше дело в шляпе. То есть у него (или у нее), у руководителя классного то бишь, обязательно должен сохраниться фотоальбом с выпусками разных годов! Просто, правда?
Мое мнение таково: учителей как класс тут извели в 95-м — 96-м годах, а альбомами с переменным успехом обогревались то наши солдаты, то бойцы непримиримого чеченского сопротивления, так называемые «духи».
В универе нам дали весьма ценную информацию: в 94-м — 95-м годах несколько групп русских учителей эвакуировали в Моздок, Ставрополь и Краснодар.
— Начнем с Моздока, а там посмотрим, — оптимистично заявил Иванов.
— Ага. А в Моздоке, если я правильно понял, наблюдается концентрация основного контингента выживших грозненских учителей?
— Да нет, сомневающийся вы наш... Просто Моздок ближе и борты туда регулярно летают. Удобно. И представитель там, с транспортом поможет...
Представитель Витя, подпавший под разлагающее влияние гостеприимного Кавказа, с ходу накормил нас шикарным завтраком. О делах ничего не спрашивал, только пялился на Лизу и о чем-то томно размышлял. Я Витю понимаю, секретарша у него — полумымра, а Луиза у нас очень даже ничего. Особенно если не знаешь, за что сослали! Хотя по идее Витя должен бы знать, подбор в команду осуществляли с его легкой руки.
— Война, разруха, грязь, кровь, варварство... Хрупкие женские плечи... — задумчиво пробормотал Витя, глядя в окно. — Вам бы в Большой, в вечернем платье... Или в «Прагу». Ужин при свечах...
— Доводилось ужинать в Албании, Косове, Баку, Джульфе... — с такой же задумчивостью ответствовала Лиза, нежно поглаживая кобуру. — Большой не люблю. А платье... Платье — неудобно. Куда там оружие цеплять?
— Да уж... — Витя скорбно покачал головой. — О времена, о нравы...
Витя в очередной раз проявил незаурядную оперативность: пока мы завтракали, в комитете по делам беженцев подготовили списки всех учителей, прибывших в Моздок в 94-м — 96-м годах. После приема пищи нам выделили два «УАЗа» с местными водителями, мы с Лизой поделили контингент и разъехались по адресам, договорившись встретиться на аэродроме в 18.00.
В Моздоке было зарегистрировано около трех десятков учителей-беженцев. В первом же адресе, куда я решил прокатиться, мне сообщили:
— Да, была такая, но... переехала. Вот по такому-то адресу.
А это на другом конце города, на окраине. Прибыв в указанное место, я получил свежую информацию:
— Была, снимала квартиру, переехала туда-то...
— Ну, понял. — Я воспринял это как должное, расстраиваться не стал и попросил водителя: — А в Прохладный мы можем съездить?
— Да хоть во Владик! До 18.00 время ваше, катайтесь куда душа пожелает.
— Ну и славно. Поехали в Прохладный. Отоваримся и шашлыков покушаем...
Я понятия не имею, живут ли в Прохладном учителя-беженцы, но что там точно есть — это хороший базар с весьма приличными ценами (в два раза меньше грозненских). Поэтому я решил использовать отведенное мне время с максимальной пользой. Все равно шанс найти нужного Иванову человека практически равен нулю, особенно с учетом постоянной миграции контингента, так что...
