— Понятно... Теперь вы в своей версии не уверены?
— Да, я, наверно, зря тебя разбудил. Теперь не уверен. Она для меня удобна, как ты верно заметил, но не более того. Лысых и плешивых у нас — море, имеющих доступ к информации — не море, но тоже хватает... И знаешь, я бы очень хотел, чтобы я ошибался. Жаль Вахромеева, понимаешь — просто по- человечески жаль. Но еще больше я бы хотел отловить «оборотня». В общем, я сейчас терзаюсь. Такого у меня никогда не было, как-то все проще всегда было...
— Да ладно вам, не терзайтесь. — Костя опять полез под одеяло. — Ибрагим должен сработать, напрасно вы тревожитесь. Ну а не получится — отловим Балаева, Абаева... то есть Рустамова Абая, Султана зачморим...
— Ха! Запиши это, завтра посмеемся все вместе!
— Короче, это не последний вариант. Вы бы ложились спать, поздно уже...
С утра Лиза убыла в Моздок. Повезла представителю для отправки на анализ ДНК фрагмент Васиного комбеза. Для сопровождения к даме никого не приставили: в любой момент мог прорезаться Ибрагим, каждый человек был на счету.
За что кусок дрянного технического комбеза удостоился такой великой чести? За то, что кровью был пропитан. Приехали, стали шмотье в кучу кидать (сжечь хотели), тут Вася и заметил — липкое что-то... Проверились все целы. Не считая шишки на шее Петрушина и пары синяков на Васиной спине, вообще никакого ущерба от операции!
Быстренько восстановили детали: на кухню Вася заходил последним, раздачу закрывал, бородатых мужланов ломали Петрушин с лейтенантом. Поломали чисто, без крови. Убитого вод илу волокли на плащ- палатке, не запачкались. Пришли к выводу: кровь может принадлежать только «повару» — Абаю, которого Вася ненароком полоснул трофейным ножом.
— Эх и дурень же я! — горько воскликнул Иванов, вырезая из комбеза кровавый кус. — Пока там топтались, можно было у всех троих кровь взять! Вот это я упустил, так упустил...
— Да не переживайте, полковник, — успокоил Петрушин. — Мы еще их три штабеля навалим...
Приказав членам команды чистить «стволы» и пребывать в готовности № 1, Иванов засел сочинять варианты красивого захвата «оборотня». Члены с недоумением пожали плечами: оружие и так обслуживали регулярно, каждый прекрасно знает, что от этого зачастую зависит его жизнь. А «оборотня» что — будем валить со всех «стволов»?
— Да просто нервничает, не знает, чем нас занять, — пояснил Костя. — Не каждый день приходится брать такую персону...
День прошел в напряженном ожидании. Прибыла Лиза, доложила об успешном выполнении задания. Ибрагим молчал...
— Да я и не надеялся, что именно сегодня все случится, — зачем-то сказал за ужином Иванов — словно оправдывался. — Он же умный. После акции должно пройти некоторое время, вряд ли он там появится в ближайшие три дня...
Второй день также был безрезультатным. Первичный мандраж прошел, все успокоились, стали думать о делах насущных. Иванов, как нормальный трезвомыслящий оперативник, решил не застревать на единственном варианте — пусть и перспективном до невозможности.
— Бери братьев, поезжайте к Старым Матагам, — вот такая задача была поставлена Васе после обеда. — «Бардак» оставьте в пяти километрах, замаскируйте, крадитесь к селу. Надо найти наиболее удобное место для наблюдения за домом Руслана Балаева. С сегодняшнего дня выставляем постоянный пост — нечего ждать милостей от судьбы...
Только не надо думать, что привлечь братьев к операции полковник решился от полной безысходности либо ввиду временного помрачения рассудка. Люди, подбиравшие команду, все учли: веселые ростовчане Подгузные не всегда были тыловиками. Срочную они служили в разведвзводе ДШБР (кстати, той же самой, где Глебыч трудится) и в свое время полтора года отторчали в Афгане. То есть обучены были не только пайки масла курковать и тушенку со склада тырить.
Вася прогулялся в целом без проблем. К селу выдвинулись скрытно, оставив «бардак» у Матагино- Гойтинского канала, на маршруте отследили два поста наблюдения на подступах к Новым Матагам — люди Султана, не иначе. Для наблюдения выбрал идеальное место, рядом присмотрел две запасные позиции, братьев усадил, велел ночью тихонько окопаться, слиться с ландшафтом и вести себя наподобие свежих трупов. То есть даже не вонять.
А на обратом пути — выдвигался уже глубоко впотьмах — свои же на блокпосту чуть не разнесли вдребезги из башенных орудий. В суете не озаботился насчет радиоопознавания, думал, пораньше приедет.
— Нехорошо по темноте кататься. Сплошная жопа. А братьев максимум через двое суток надо поменять. Наблюдать в таком режиме нетрудно, но очень муторно. Это же надо пластом лежать, чтобы ни одна ветка не шелохнулась. Короче, долго не выдержат.
— Поменяем, — согласился полковник. — Если завтра-послезавтра ничего не решится, будем каждые сутки выставлять по новой паре...
И тут же составил график. Пары подобрал, исходя из требований обстановки, примерно равнозначные, по принципу «специалист» — «силовик». Получилось так: Глебыч — лейтенант; Костя — Вася; Лиза — Петрушин.
— Доклад по обстановке — каждые два часа. В экстренных случаях и при появлении объекта — немедленный доклад. При обнаружении гражданским населением — самостоятельно выдвигаться в Шалуны. Скрытно, тихо, безотлагательно. Ни с кем не вступая в контакт. Думаю, вброд через речку и пятнадцать кэмэ пешим порядком каждый из вас выдержит...
Вопрос о том, как действовать наблюдателям в случае внезапного обнаружения их «духами» Султана, не обсуждался. Все прекрасно понимали, что в этой ситуации пара будет почти наверняка обречена. Пока пройдет сигнал «пост — Иванов — Шалуны», пока из Шалунов подмога выдвинется...
Петрушин по поводу именно такого разбиения на пары страшно переживал. Впал в глубокую задумчивость, аппетит утратил, отвечал невпопад... Терзаться в одиночестве наш Терминатор был не приспособлен — при первом же удобном случае он уединился с Костей, поделился сомнениями и потребовал консультации.
— Вот это попал я... И как же мне теперь быть, брат?
— Ваши страдания мне непонятны, Евгений, — прикинулся Костя. — Вам в пару дали лучшего стрелка команды. Толкового товарища, который имеет боевой опыт, сохраняет ясность мысли в любой критической ситуации...
— Ты чего прикидываешься?! Я к нему с самым сокровенным, а он...
— Все, уже перестал. — Костя сделал серьезное лицо. — Давай обсудим это. Расскажи мне свои ощущения. Как ты все это видишь?
— Как вижу... — Петрушин мучительно покраснел. — Лежим мы в окопе, бок о бок... Гхм...
— Плечо в плечо, — подсказал Костя. — Бедро в бедро...
— Ну да, бедро... Гхм... Днем — ладно, днем надо уши торчком держать, крутить башкой на триста шестьдесят, кругом опасность... А ночью? Ночью тихо, все спят, если ты днем не засветился, никто тебя не потревожит... Гхм... Ну вот, лежим мы ночью
— Это понятно. — Костя испытующе уставился на товарища. — Скажи, она тебе нравится или это просто неразборчивый, практически безадресный голод по женской плоти?
— Она мне нравится, — застенчиво признался Петрушин. — Но я ее боюсь. А голод... да, голод тоже присутствует. В последний раз — две недели назад с толстой связисткой... Раком, не снимая штанов, только ширинку расстегнул... Жопа большая, дряблая, как тесто...
— Ну, подробности можно опустить, это к теме не имеет никакого отношения. — Костя приложил указательный палец ко лбу Петрушина. — Сосредоточься здесь. Расслабься... Что ты чувствуешь?
— Сейчас?
— Нет — в окопе, ночью. Ну?
— Чувствую... Чувствую... — Петрушин свел глаза в кучу и перестал моргать — сосредоточился. —