пистолет и стремительно вышел прочь. За ним поплелся мужлан, забыв о пистолете, который остался валяться на полу.
Спустя полминуты вся компания села в машины и стремительно унеслась прочь. А я еще с минуту сидел на своем НП, разинув от удивления рот и напрочь забыв, что собирался сесть на хвост Ахсалтакову и выяснить, где он останавливается в Ростове…
…В этот раз лязг открываемой двери не показался мне чужеродным. Напротив — он органично вписывался в мертвую тишину этой белой комнаты. Как будто кто-то открыл крышку склепа и вошел в его затхлый полумрак…
Общаться со мной приперлись трое. Плешивый Женя, судя по всему, особым весом в этой компании не пользовался: он поставил перед моей кроватью два стула и пригласил жестом садиться двух похожих друг на друга стильно остриженных солидных мужиков среднего возраста, явно кабинетного вида, но не забывших, однако, что такое спортзал. А сам скромно присел на краешек кровати у меня в ногах.
— Антон Иванов. Сыч. Олег Шац, — с ходу принялся перечислять один из кабинетных — от второго он отличался лишь цветом волос: тот был брюнет, а этот — русый. — Седьмой отряд спецназа ВВ. Следственный изолятор. Федеральный розыск. Зеленогорск. Команда Шведова. Акция против клана Асланбековых. Зелимхан Ахсалтаков. Рабство. Грег Макконнери. Рашид Бекмурзаев. Ольховск — тамошние бандиты. Стародубовск — акция против коридорной команды… — русый устало потер лицо руками и, тяжко вздохнув, поинтересовался:
— Скажи мне, малыш, — чего я о тебе не знаю?
— Все вроде, — тихо сказал я. — Пять баллов.
— Ты нам все рассказал, — сообщил русый. — Ну буквально все. А теперь ответь на один вопрос, и мы отстанем от тебя. Согласен?
— Валяйте, — согласился я. — Хоть на десять.
— Где сейчас находятся трое остальных участников акции против клана Асланбековых? Джо, Лось и Мент? — вкрадчиво спросил брюнет, и оба кабинетных, затаив дыхание, уставились на меня. А плешивый Женя, неопределенно пожав плечами, отвернулся в сторону и — со скучающим видом уставился куда-то в угол. — Ты не торопись отвечать, подумай, — ласково попросил брюнет. — Не торопись…
— Я что — не сказал вам, что не видел их после того, как наша машина сиганула с обрыва в Терек? — удивился я. — Про все другое рассказал, а про это — нет?
— Не торопись, не торопись, — умоляюще прогундел брюнет. — Подумай, я тебя прошу!
— Да фуля тут думать! — вяло возмутился я. — Я не видел их целый год. Не может быть, чтобы я вам этого не рассказал. Все самое сокровенное выболтал, а об этом умолчал? Чушь собачья!
Кабинетные беспомощно переглянулись.
— Я предупреждал, — сказал плешивый Женя. — Не знаю, как там ваша наружка работала, но проворонили того спеца — факт. Или действительно — все это он один. А мы тут головы ломаем, изощряемся. Если так, значит, Терминатор. Жан-Клод…
— Нелогично, — буркнул русый. — Скорее — специалист. Гипнотизер.
— Гипнолог, — поправил плешивый Женя. — Или просто талантливый психотерапевт.
— Один хер, — отмахнулся русый. — Нам от этого не легче…
Помолчали. Кабинетные о чем-то напряженно думали. Женя потащил из кармана сигареты, но, глянув на кабинетных, крякнул и закурить не решился.
— Ну, давай по-другому, Антоша, — мягко предложил брюнет. — Давай по логике рассуждать… Смотри: в Ольховске убиты пятеро. Четверо из них — бандиты, имеющие приличный опыт преступной деятельности. Так называемые уличные боевики. Мы наводили справки по своим каналам: трое убиты из одного автомата, четвертый — из другого, пятый вообще получил размозженную летальную травму черепа. С него, кстати, кожу сняли… Ну да это не столь важно. Что имеем? Как минимум двое работали. Как минимум… Если поверить, что все это ты сделал один, что мы имеем? В ходе разборки ты приканчиваешь одного из бандитов страшным ударом в череп, затем вскидываешь невесть откуда взявшиеся у тебя два автомата и начинаешь крошить там всех в капусту? А они что же, стоят и смотрят все на тебя? Нет, Антоша, — так не бывает! Согласись?
— Согласен, — не стал спорить я. — Но там же не так все было! Я что — не рассказывал?
— Далее, — не обратил особого внимания на мое последнее высказывание брюнет. — Последняя акция против коридорной группировки. Что имеем? Колонна уничтожена. Восемь трупов. Кто эти восемь? Солдаты-первогодки, не нюхавшие пороху? Как бы не так! Все восемь — бывшие «духи», боевики, выжившие на чеченской войне и целый год работающие в ЗОНЕ. Матерые волки…
— И тоже из двух автоматов, — лениво съязвил я. — Да? Или из трех?
— А вот этого мы не знаем, — вмешался русый. — Боевики свои трупы криминалистам не спешат везти — сам знаешь. Нам известен факт: восемь трупов в наличии. И коридорная группировка экстренно эвакуирует свою перевалочную базу. И все это — ты один?
— Ну я же вам все рассказал, — пробормотал я — никак не мог понять, чего эти тупоголовые дядьки хотят от меня добиться. — Ну чего вам еще надо? Один я все это сделал, один! Я их год не видел — Лося, Джо и Мента! Может, их уже и в живых нету! Ну, один я все…
— Терминатор, — повторился Женя. — Жан-Клод. Классный пацан!
— Может — ну его в задницу? — колюче прищурился русый. — Чего мы тут перед ним бисер мечем? Давай Дергача сюда, да прогоним его в режиме «Б». А, Женя?
— Да как хотите, — флегматично пожал плечами Женя-я заметил, что он довольно часто пожимает плечами, как бы удивляясь, отчего это люди бывают такие тупые и упертые. — Как хотите — можно и Дергача. Только хочу напомнить… Во-первых, ему сейчас ваш режим «Б» до одного места — сами знаете. Можете хоть на кусочки разрезать, ничего путного из этого не выйдет. Нужно кровь промывать, а это займет несколько часов. А потом ему после этого нужно будет восстановиться, хоть немного почувствовать вкус к жизни. Еще несколько часов, как бы не весь день. Во-вторых, завтра нужно везти. А они как требовали? Чтобы выглядел прилично. Будет он прилично выглядеть после вашего режима «Б»? Очень сильно сомневаюсь. Ну и в-третьих: я же сказал, «наружка» ваша проворонила того спеца. Кодирование имеет место — сто процентов. Он теперь, даже если бы и хотел, вряд ли что скажет.
— Значит, полная безнадега? — с невыразимой горечью произнес брюнет. — Совсем-совсем?
— Я предупреждал, — безжалостно напомнил Женя. — Мы ничего не сможем сделать. Ну, если хотите, я до исхода суток повожусь с ним, пообщаюсь. Может, какой проблеск…
— Черт, как глупо! — печально пробубнил русый, стукая кулаком по раскрытой ладони и вставая со стула. — Как по-уродски все… Ладно, мы пойдем. Женя, если будет этот самый твой проблеск — я тебе отдаю свои двадцать процентов. Ты меня понял? Слово даю!
— Да хоть пятьдесят, — флегматично заметил Женя, выпроваживая кабинетных и возвращаясь ко мне. — Все равно — никакого толку. Правильно я говорю, солдат?
— Спасибо тебе. Женя, — искренне поблагодарил я. — С меня причитается.
— За что?! — также искренне удивился Женя. — За что причитается?
— Ну, не знаю, что это за режим «Б»… Но кажется мне, что они хотели со мной что-то нехорошее сотворить. А ты их отговорил. Весьма признателен.
— А, вон ты о чем, — Женя в очередной раз пожал плечами. — Так я это не из любви к ближнему. Просто смысла нет. Понимаешь? А завтра тебя везти. Если бы из этого был толк, я не стал бы их отговаривать… — Тут плешивый внезапно переключился и вкрадчиво спросил:
— А ты, говоришь, действительно все это один провернул?
— Один, Женя. Один. Никакого гипнолога в помине не было. Ну что за ерунду вы тут выдумали? Какой, на хер, гипнолог? Ты мне лучше скажи — отчего это эти двое так расстроились? У них что — правительственное задание по отлову моей команды? Ордена накрылись?
— Ну, насчет гипнолога ты не прав, — возразил Женя. — Тут как раз весьма типичный случай. Хороший спец может в течение десяти минут внушить тебе, что ты сроду не видел никого из своих близких и вообще родом из Вьетнама. И ты под пыткой будешь корячиться, кричать, что ты вьетнамец. Это дело такое… А по поводу расстройства этих двух… — тут Женя неожиданно как-то легкомысленно хохотнул. — Ну, тут все просто. Что лучше, один «лимон» баксов или четыре?
— Не понял, — вяло насторожился я. — Что ты хочешь сказать?
