— Установлено, что в ликвидации верхушки клана Acланбековых принимали участие пятеро славян, — сообщил Женя. — За каждого кланом обещан миллион баксов. За живого и в приличном виде. За голову — двести штук баксов. Теперь ясно?
— Оба-на! — тихо воскликнул я и прислушался к своему организму — как там адреналин, сердечко, кровь к лицу и все такое прочее? А никак — пустота. Полный пофуизм. А может, это и к лучшему?
— Ну мы выяснили из твоей болтовни, что пятый славянин — некто Братский, подсадка Ахсалтакова — в природе отсутствует, — продолжал Женя, вольготно развалившись на стуле. — Итого — вас четверо. Четыре «лимона». Нормально?
— Ага, — согласился я. — Неплохо. Только поздновато что-то. Асланбековых зачистили более года тому назад, а только сейчас премию выставили…
— Да нет — заказ мы получили как раз год назад, — опроверг меня Женя. — В числе прочей работы… Но так получилось, что только сейчас фортуна улыбнулась нам. Мы на тебя вышли буквально на днях — аккурат перед той самой вашей акцией против коридорной группировки. Подсели, повели — вот результат.
— Как вышли? — деловито поинтересовался я. — Или секрет?
— Информация поступила, — уклончиво буркнул Женя. — От надежного человечка.
— Попцов, — беззлобно констатировал я. — Более некому. Я его расчленю.
— Вряд ли, — не согласился Женя, вставая со стула и потягиваясь. — Тебя уже нет. Завтра тебя повезут в ЗОНУ, на обмен. Нет — на продажу. Ты у нас дорогой — «лимон» баксов стоишь… Слушай — ты отдохни пока, я пойду поужинаю и жене звякну. Я потом подойду, поболтаем еще. Хорошо?
— Слушай, Женя, — неожиданно мутно озарился я. — А что — Ахсалтаков? Его вы продать не хотите Асланбековым? Он же основной в этом деле!
— А, ну да, — Женя задержался у решетки и подмигнул мне. — Ты не волнуйся, завтра перед обменом наши скажут, что вычислили организатора, и будут предлагать клану Асланбековых купить эту информацию. У нас ничего не пропадает.
— Ну, хоть за это спасибо, — я искусственно растянул рот в улыбке. — Если Асланбековым сдать этого козлика, у них там такое начнется!
— Зря радуешься, — не одобрил моего порыва Женя. — Они не дураки, чтобы межклановую войну развязывать. Мы наводили справки и про этого Ахсалтакова, и про Асланбековых. Если они схлестнутся, будет гражданская война. Что они — дураки, что ли? Проще публично наказать непосредственных исполнителей — славян… Ладно, пошел я ужинать. Отдыхай…
Некоторое время после ухода Жени я лежал и прислушивался к своему организму. Закономерная тревога за свою судьбу отсутствовала начисто. Пустота. Тем не менее какой-то вопрос медленно витал вокруг, не давая внять совету плешивого Жени и спокойно отдыхать. Я немного поднапрягся и вскоре сформировал этот вопрос. Даже два вопроса. Вот они: кто вообще такие? Шарашкина контора или энтузиасты из спецслужб? И второй: а кто же тогда прибрал к рукам Поликарпыча? Кто пытался перехватить меня после приезда из Ростова? Желая до конца восстановить логическую цепочку, которую вредные посетители в течение дня ударно разрушали, я расслабился и принялся шаг за шагом реконструировать в памяти последний эпизод после прибытия из Ростова…
С вокзала я взял такси и прямиком поехал к тете Маше. Пребывая в сумеречном состоянии под впечатлением вчерашней сцены в больнице, я задумался и едва не допустил оплошность. Неподалеку от ограды дома тети Маши, на противоположной стороне улицы, стоял микроавтобус с надписью через борт: «Горэлектросеть». Возле микроавтобуса прохаживались двое крепких мужиков в спецовках и с умным видом поглядывали на столб линии электропередачи. Я поначалу не придал было этому значения — ходят себе, и черт с ним, работа такая. А когда до микроавтобуса осталось метров тридцать, сердечко вдруг екнуло нехорошо: собаки! На этой улице удивительно злющие и вредные собаки. Чужому пройти по ней незамеченным невозможно — со всех дворов облают и слюнями забрызгают. А уж на постороннюю машину, да остановившуюся в неположенном месте… В том дворе, напротив которого встал микроавтобус, как раз были двое здоровенных кобелей, которые без привязи бегали по двору.
Так вот — собаки молчали. Тихо было на улице. Это значит, что микроавтобус торчит здесь черт знает как давно и псы привыкли к нему. Своим считают. А если предположить, что он стоит давным-давно, какого тогда черта эти крепенькие пацаны все ходят да на столб смотрят?!
— Братан, проезжай дальше, — попросил я водилу, поворачиваясь к «монтерам» спиной. — Скорость не прибавляй, на монтеров не смотри. Свернешь в первый попавшийся проулок.
— Повышенный риск, — не моргнув глазом заявил водила. — Двойной тариф.
— Годится, — согласился я — ситуация к дискуссиям не располагала.
В первом попавшемся переулке я рассчитался с водителем и задами пробрался к усадьбе тети Маши. Перемахнув через забор, сел с угла за сеновалом и принялся ждать, созерцая подворье. Минут через двадцать во двор вышел Поликарп и направился к сортиру. Я пощелкал пальцами, привлекая к себе внимание. Поликарп — опытный лис — только повел взглядом в мою сторону и от маршрута не уклонился, потопал прямиком в сортир. Спустя пару минут он вышел, взял торчавшую в заборе метлу и неторопливо, вдоль стены сеновала, подошел ко мне.
— Здорово, разведчик, — хмуро буркнул хозяин дома, присаживаясь за угол рядом со мной и доставая из кармана «Беломор».
— Сеновал, — напомнил я, памятуя о патологическом пристрастии Поликарпа к противопожарной безопасности.
— И хер с ним, — хозяин прикурил, затянулся и сообщил:
— Валерку забрали. Обыск делали — все перерыли. В хате трое сидят. Не шибко здоровые, но бывалые — чувствуется. Перерыли все вверх дном. Чего искали? Непонятно. Я им — скажите, что ищете, может, мы сами отдадим. Молчат. Ух и не люблю я ихнее племя!
— Кто такие? — поинтересовался я. — Как вышли на Валеру?
— Да контора, похоже, — Поликарп брезгливо сплюнул. — Ксивенку тыкал один — я не смотрел шибко. А! Началось с гаишника. Приехал надысь капитан на «жигуле» гаишном. Валерка спал. Зашел, Машка во дворе была. Спросил — у сына машина есть? Есть. «Нива»? Она. Ну, давай посмотрим. Посмотрел — снимки вытащил, сравнил со следами на дворе, колеса пощупал. Ага. Потом полез в машину — а тама ствол! Нет, ты прикидываешь? Вот вы дураки, а! На хера ствол в тачке хранить?
Поликарп обиженно примолк, потащил из пачки вторую папиросу. Я виновато опустил голову. Действительно, какого черта Поликарпыч оставил автомат в машине? Неужели трудно было спрятать? Так, стоп! А какого черта инспектор приперся со снимками протекторных отпечатков? Ну ничего себе! Ну…
— А потом он разбудил Валеру, ткнул ему автомат под нос и сказал, что срок ему за хранение оружия обеспечен, — предположил я. — А потом, когда Валера разинул рот от удивления и с минуту пребывал в ступоре, инспектор предложил ему сделку. Он прощает ему ствол, а Валера колется, с кем и зачем ездил в Сухую Балку. Так?
— Ну ты бобер! — удивился Поликарп. — Как будто там сам был! Ну, точно — так и было.
— И Валера покололся, — уверенно продолжил я. — Сидеть неохота, понимаю. И чего он ему конкретно сказал?
— Он не ему, — поправил Поликарп. — Тот по маленькому телефону позвонил, через десять минут приехали эти, — он показал папиросой на дом. — А сказал, что вы ездили в Сухую Балку и «КамАЗ» обобрали. И автомат там нашли.
— И все? — удивился я. — Им этого было достаточно?
— Они его сразу увезли, — Поликарп развел руками. — Больше я ничего не слыхал. Но сказали, чтобы мы не беспокоились — они там чего-то потеряли, так вот, как найдут, так сразу отпустят, И ствол вешать на него никто не собирается.
— Да уж лучше бы повесили, — буркнул я, вставая и отряхивая штаны. — Это был бы самый легкий вариант. Ладно, спасибо. Пойду я, пожалуй…
Без приключений выбравшись из своего района, я прокатился на автобусе до улицы, на которой жила Элен, и позвонил ей из таксофона.
— Враги следят за мной, — трагически сообщил я после того, как моя пассия взяла трубку. — Они
