Все, все, что гибелью грозит,Для сердца смертного таитНеизъяснимы наслажденья —Бессмертья, может быть, залог!И счастлив тот, кто средь волненьяИх обретать и ведать мог.*Итак, – хвала тебе, Чума,Нам не страшна могилы тьма,Нас не смутит твое призванье!Бокалы пеним дружно мыИ девы-розы пьем дыханье, —Быть может... полное Чумы!
Входит старый священник.
Священник
Безбожный пир, безбожные безумцы!Вы пиршеством и песнями развратаРугаетесь над мрачной тишиной,Повсюду смертию распространенной!Средь ужаса плачевных похорон,Средь бледных лиц молюсь я на кладбище,А ваши ненавистные восторгиСмущают тишину гробов – и землюНад мертвыми телами потрясают!Когда бы стариков и жен моленьяНе освятили общей, смертной ямы, —Подумать мог бы я, что нынче бесыПогибший дух безбожника терзаютИ в тьму кромешную тащат со смехом.
Несколько голосов
Он мастерски об аде говорит!Ступай, старик! ступай своей дорогой!
Священник
Я заклинаю вас святою кровьюСпасителя, распятого за нас:Прервите пир чудовищный, когдаЖелаете вы встретить в небесахУтраченных возлюбленные души.Ступайте по своим домам!
Председатель
ДомаУ нас печальны – юность любит радость.
Священник
Ты ль это, Вальсингам? ты ль самый тот,Кто три тому недели, на коленях,Труп матери, рыдая, обнималИ с воплем бился над ее могилой?Иль думаешь, она теперь не плачет,Не плачет горько в самых небесах,Взирая на пирующего сына,В пиру разврата, слыша голос твой,Поющий бешеные песни, междуМольбы святой и тяжких воздыханий?Ступай за мной!
