мог сделать это в любой миг.
Помните, различные группы — не конечная цель, это просто подготовка к медитации. Это не цель, лишь средство избавиться от дурного наследия прошлого. Когда тебя выталкивают из привычного мира, все, что подавлялось, лезет наружу, а мне нужно добиться от вас созерцательности. После очищения наблюдать намного легче.
Но человек вовсе не обязан привыкать к группе, он не должен превращаться в исступленного поклонника одной группы. Сейчас на свете есть такие люди — они привыкли к групповой работе и мечутся от одной группы к другой. Сначала энкаунтер, потом марафон, потом гештальт, потом еще что-то... Уже через пару дней возникает зуд — они ищут, где бы выразить себя, чем бы заняться. В нормальном обществе они не могут этого сделать, там все приходится подавлять, а подобные групповые занятия дают отдушину. Общество заставляет нас подавлять порывы, а группы поощряют самовыражение, но перебегание из одной группы в другую — еще не признак развития. Потом ты снова возвращаешься в нормальное общество, где опять приходится себя сдерживать.
Вот чем наша община отличается от институтов вроде Исалена. Там все заканчивается групповыми занятиями — а мы с них только начинаем. Мы начинаем именно с того, на чем они останавливаются.
Тысячи психотерапевтов заинтересовались моей работой вовсе не случайно. Среди моих санньясинов психотерапевты — самая большая профессиональная группа. Потребность в лечении ощущается сейчас во всем мире: энкаунтер, первичная терапия, гештальт — все это лишь снимает с людей часть тяжкого бремени, но в будду эти методы никого не превратят. Психотерапия не поможет стать просветленным.
Расширение ашрама
В марте 1976 года завершается обновление и перестройка множества новых зданий. Ошо называет их в честь просветленных мистиков: Франциска, Иисуса, Экхарта и Кришны. Ежедневные утренние беседы он проводит в зале Лао-цзы, на прилегающей к его дому большой круглой веранде, окруженной москитной сеткой. К марту 1977 года завершается строительство «Зала Будды», где все желающие могут слушать англоязычные выступления Ошо. Организационная деятельность ашрама включает книгоиздание, работу с прессой, отдел ремесел, музыки, шелкоткачества, дизайна одежды и плотничества (там, помимо прочего, изготовляют музыкальные инструменты). В августе 1977 года в ашраме появляется своя пекарня, а также ювелирная, гончарная и ткацкая мастерские.
Это место — огромный базар. Правда, очень похоже? Лучше бы я основал этот ашрам где-нибудь в Гималаях... Мне там нравится, но я не соблазнился Гималаями, и для меня это была большая жертва. Но были соображения, по которым ашрам основан именно тут, а не в горах.
Я хотел остаться на базаре, а в этом ашраме все устроено в точности как на шумном рынке. Индийцев это раздражает, они ничего не могут понять. Ашрамы существуют уже много веков, но этот ашрам выше их понимания. Они и представить себе не могли, что за религиозные лекции можно платить. Они привыкли слушать все бесплатно — больше того, они привыкли, чтобы им платили, так как в обычных ашрамах после бесед раздают прасад, еду и сладкое. Знаете, многие ходят на такие лекции только ради прасада.
Но тут слушатели платят. Почему я так устроил? Я хочу быть неотъемлемой частью базара, я не хочу, чтобы мои санньясины уходили в монастырь. Пусть остаются в миру. Их медитация должна родиться в миру, медитация — это не побег от действительности. Если вам удастся найти покой в этой обстановке, то потом вы сбережете его где угодно. Я умышленно подстроил все так, что тут вас в любое мгновение может что-нибудь отвлечь!
Я попытался создать миниатюрный мир, где ходят деньги, а мужчины и женщины живут вместе и радуются, веселятся, ничего не боятся, где продолжается все, что происходит в обычном мире — и, кроме того, укрепляется медитация. Медитация крепнет, потому что здесь слишком много испытаний, отвлекающих обстоятельств.
Потом вы сможете жить где угодно. Никто уже не лишит вас душевного покоя. Тишина ваша! И это не моя заслуга. Вы сами это заслужили, заработали.
Оскорбления
С ростом числа приезжих с Запада умножились случаи оскорбления иностранцев, особенно женщин. Публичные проявления привязанности между мужчиной и женщиной, даже одежда без рукавов, обнаженные руки, — все это сексуально замкнутая индийская культура воспринимала как провокацию. Свою роль сыграли и частые уколы Ошо, адресованные индийским политикам и коррумпированным государственным чиновникам. Различные организации предпринимают ряд репрессивных мер против ашрама, в том числе запрет на новое строительство и отказ в туристических визах тем иностранцам, которые намерены посетить ашрам.
Общество никогда меня не поддержит. Это просто чудо, что я до сих пор жив, это даже как-то нелогично. Меня давно не должно тут быть. Общество против меня, оно и не может меня поддержать. И потому всеми силами, всеми возможными способами создает препятствия моей работе.
Я буквально вчера читал в газете, как кто-то требовал, чтобы правительство выдворило меня из Индии. Должно быть, очень набожный человек, потому что он заявил, будто я уничтожаю религию. И ему мало того, чтобы меня выдворили, — он предложил отрезать мне язык, лишь бы я замолчал. По его мнению, мне и руки отрезать нужно, чтобы я ничего не мог написать. И после этого он считает себя религиозным!
Что плохого в том, что ты обнимаешь любимого человека или целуешь его? Одно дело обнимать кого-то против его воли, тогда это на самом деле отвратительно — но индийцы делают это сплошь и рядом. И мои санньясины-женщины прекрасно это знают. Тут, на базаре, индийцы ведут себя просто отвратительно — например, украдкой щипают женщин за ягодицы. Вот что отвратительно! Они подходят так, чтобы потереться о женское тело — вот что ужасно. Они пожирают женщин глазами — вот что мерзко! Но такое поведение, на их взгляд, вполне приемлемо, ничего в этом дурного нет.
Если ты любишь человека и берешь его за руку, обнимаешься с ним, целуешься, это никого больше не касается. Что тут оскорбительного для других? Если они оскорблены, значит, проблемы у них, а не у тебя. Может быть, они просто завидуют, но стыдятся этой зависти и потому злятся. Возможно, им тоже хотелось бы кого-то обнять, да смелости не хватает — что скажет общество? И потому они злятся на тебя. Они хотят запретить всем вокруг то, на что не решаются сами.
Видение новой общины
В своих беседах Ошо начинает говорить о том, что неплохо бы найти пустынное место, где никто не мешал бы его работе. Посвященные находят большой участок в безлюдном районе Индии. Там можно построить «новую общину» и усилить духовное измерение работы.
Гурджиев вел очень загадочный, скрытный образ жизни вдалеке от общества. Его школа была тайной. Посторонним оставалось лишь гадать, что происходит внутри.
То же самое намерен сделать и я на новом витке работы. Моя община станет закрытой, подпольной. У нее будет внешний фасад: ткачи, плотники, гончары... но это будет лишь внешний облик. Для посетителей мы устроим прекрасные выставочные залы, пусть себе покупают разные безделушки. Пусть смотрят на плоды творчества санньясинов — рисунки, книги, деревянные поделки. Можно и окрестности показывать: чудесное озеро, плавательные бассейны, даже пятизвездочную гостиницу можно отгрохать — но никто не будет знать, что происходит тут на самом деле. Подлинная деятельность будет практически подпольной. Иначе ничего не выйдет.
Я намерен передать вам кое-какие секреты. Я не хочу умереть, не рассказав эти тайны вам, потому что не уверен, что это сможет сделать кто-либо еще из ныне живущих. Я знаю секреты даосизма, тантры,
