чему-то противостоять. Это будет всепоглощающая энергия, разумность, творчество. Политики изуродовали науку, потому что их интересовали только войны. Религии не смогли примириться с наукой, потому что все они основаны на предрассудках, а наука уничтожает богов и любые суеверия. Последние триста лет наука постоянно в тисках: с одной стороны, она борется с религией, а с другой — неосознанно пытается вырваться из рабства политики.
Я хочу, чтобы это место разрасталось. Я намерен создать тут всемирную академию наук и искусств, чья деятельность будет направлена исключительно на жизнеутверждающие цели.
Та наука, которая уничтожила Хиросиму и Нагасаки, погубила тысячи людей, птиц и деревьев — причем без всякого повода, просто потому, что политикам захотелось посмотреть, что такое атомная энергия, — та же наука способна дать людям пищу, продлевать жизнь, укреплять здоровье, вносить разумность во все сферы жизни. Но для этого ее нужно отобрать у политиков и оградить от религий.
Нобелевские лауреаты, именитые ученые, великие деятели искусств — вот кто войдет в нашу академию. Эти люди приложат все силы, чтобы избавить науку от склонности к разрушениям.
Создавать академию будут наши санньясины — среди них много ученых, артистов и врачей. Мы будем давать стипендии, и люди всего мира смогут приезжать, чтобы учиться новой науке, новому искусству, которое бережет жизнь, делает человечество любящим и готовит его к последней революции.
Последней революцией станет единое всемирное правительство. Пока мир не слился в одно государство, войны не закончатся. Каждой стране придется содержать свою армию, выстраивать оборону, покупать оружие и состязаться с остальными в разрушительности своего могущества. Но когда мир станет единым, не понадобятся уже ни армии, ни воздушные силы, ни флоты — и все силы будут направлены на благо жизни и целостность человечества.
И первым шагом к этому станет Всемирная Академия Наук, ведь если нам удастся постепенно вырвать всех ученых мира из лап политиков, рухнет и власть политики. Они лишатся власти, ведь их власть — это рабы-ученые. А ученые окажутся в сложном положении, потому что ни один институт на свете не даст ученому всего, что нужно для исследований.
Давно миновали те дни, когда Галилей мог устроить лабораторию в собственном доме, когда ученые могли работать самостоятельно, без поддержки со стороны. Теперь наука слишком сложна, у нее слишком много ответвлений, и каждая ветвь стала самостоятельной наукой. Если ученого не поддерживает правительство или мощный институт, который готов предоставить средства и способных студентов, ученый просто не сможет работать.
Похоже, сама Вселенная заботится о том, чтобы у нас были деньги на создание академии. Кроме того, один большой человек из Японии, который основал много гуманитарных фондов, приезжал и сюда, чтобы узнать, можно ли объединить все эти фонды в единый всемирный институт. Эта идея найдет поддержку во всем мире. Все ученые будут «за», потому что теперь каждый из них понимает, что сейчас служит смерти, а не жизни.
Мы могли бы собрать крупнейшую научную библиотеку, где учились бы и работали санньясины. А синтез заключается в том, что каждый сотрудник института будет медитировать, ведь без медитации, без погружения в себя внутренние запасы любви продолжают спать, врожденное блаженство и счастье не может распуститься.
Не человек для науки, а наука — для человека.
Но пока ученым трудно приходится. Работать в одиночку они не могут, и потому приходится работать на государство, а государство интересует только война. Религия ученых не поддержит, потому что научные открытия разрушают религиозные предрассудки.
В мире воцарился огромный вакуум, и я хочу заполнить его всемирной академией, чья деятельность будет посвящена только жизни, любви и смеху. У нее будет одна цель — создать новое, лучшее человечество и чистую, здоровую атмосферу, а еще — возродить загубленную экологию.
Мы найдем достаточно денег, чтобы купить весь парк Корегаон. В Индии одно хорошо: тут все дешевле и любой может приехать в гости на три-четыре месяца, потом уехать, поработать восемь месяцев, заработать денег и снова вернуться. Не обязательно работать здесь постоянно. Это просто храм медитации. Но я хочу охватить все направления. Пусть музыку преподают лучшие музыканты, пусть живописи обучают лучшие художники, пусть лучшие поэты научат вас чувствовать поэзию и ее красоту.
Да, я — неисправимый мечтатель...
Однако скажу я вам: до сих пор все мои мечты сбывались. Так получалось само собой. Это даже не мечты, просто предложения, адресованные всей Вселенной...
Йаа-Хуу! Мистическая Роза
С 19 марта 1988 года Ошо начинает новый цикл бесед — последний цикл, состоящий исключительно из вопросов и ответов. В это время он развивает идею «расслабляющей» медитации и лично руководит занятиями. Кроме того, он вводит прием «мантра-салют» (это название возникло благодаря истории, рассказанной им в одной из бесед). При «салюте» человек поднимает обе руки вверх и восклицает: «Йаа- Хуу!»
30 апреля Ошо объявляет, что разработал новый процесс под названием «медитативная терапия». Методика оттачивается путем экспериментов, и обретают такую окончательную форму: ежедневные трехчасовые занятия на протяжении трех недель: неделя смеха, неделя слез и неделя безмолвного созерцания. Участники занятий не общаются друг с другом; руководит происходящим не «психотерапевт», а просто помощник, обученный методике Ошо. Цикл бесед получает название Мистическая Роза'.
Ни одна медитация не даст вам столько, сколько эта стратегия. Благодаря богатому опыту медитаций я знаю, что общая задача должна быть разделена для вас на две части. Во-первых, вы сдерживаете смех. Вам постоянно твердили: «Не смейся, это дело серьезное». Вам не разрешали смеяться в церкви и в университетских аудиториях...
Итак, первый слой — это смех, но когда он заканчивается, вы вдруг почувствуете, что вас душат слезы. Это настоящая агония. Но рыдания тоже облегчают, вместе со слезами мы расстаемся со страданиями всех прошлых жизней.
И только когда снимаешь эти два слоя, можно найти под ними самого себя.
Я придумал много медитаций, но эта, возможно, самая могущественная, самая важная.
Через пару недель Ошо вводит две новые медитативные терапии: «Вне ума» (путаная речь, после которой наступало безмолвное созерцание) и «Рождение заново» (участники занятий могут развлекаться, как в детстве). Кроме того, Ошо предлагает психотерапевтам, знакомым с медитацией и гипнозом, возродить древнетибетский прием исцеления тела и души, который сам Ошо называет так: «Напоминание о забытом языке общения с телом».
Беседы о дзэне
Завершив цикл «Мистическая Роза», Ошо начинает комментировать дзэнские истории и хайку. Частью этих бесед стали ответы на вопросы редактора о смысле различных историй и хайку; эти ответы нередко были связаны с текущими событиями в мире и социальными проблемами. Однако Ошо никогда не отвечал на вопросы о человеческих взаимоотношениях и прочих личных проблемах. Ежедневные лекции он часто посвящал деревьям вокруг зала для медитаций, птицам, облакам, дождю и другим явлениям природы.
Вот о чем всегда нужно помнить, ведь это самое главное: религия жива лишь тогда, когда нет всеобщей доктрины, нет системы верований, догм и богословия. В душе что-то растет, только когда вокруг тебя вот такая тишина и деревья, радующиеся своему танцу на ветру... И это — твое собственное, а не вычитанное в священных книгах. Никто тебе об этом не расскажет, потому что это — не знание.
Между всеми религиями и дзэн есть огромная разница. Все религии, кроме дзэна, уже мертвы. Они давно превратились в слежавшиеся ископаемые теологии, философские системы, сухие доктрины. Они забыли язык деревьев. Они забыли о той тишине, в какой можно услышать и понять даже дерево. Они забыли то счастье, какое приносит сердцу любого живого существа естественность и
