непосредственность.
В тот миг, когда переживание становится объяснением, выражением, описанием, его дыхание останавливается. Оно гибнет. По всему миру люди таскают на себе груз мертвых доктрин.
Я называю дзэн — единственной живой религией, потому что это не религия, а сама религиозность. В дзэне нет догм, у дзэна нет даже основоположников. У него нет прошлого. По правде сказать, он ничему не может научить. Это чуть ли не самое странное, что было в человеческой истории, — странное, потому что дзэн радуется пустоте, расцветает, когда нет ничего. Он воплощается не в знании, а в неведении. Он не различает мирское и священное. Для дзэна священно всё.
Медитации в конце бесед о дзэне продолжаются дольше обычного. Ошо начинает занятия периодом невнятной речи, который сменяется безмолвием, а затем «расслабленностью» (тело полностью расслабляется, человек свободно падает на пол). После этого участники еще некоторое время сидят в тишине, а когда Ошо покидает зал, все заканчивается весельем. В периоды безмолвия Ошо дает собравшимся указания. Начало каждого этапа отмечает бой барабанов.
Молчите. Закройте глаза, пусть тело станет совершенно неподвижным.
Загляните внутрь себя, соберите сознание воедино, оно должно стать стрелой, нацеленной в центр.
В центре — вы, будды. На окружности вы можете быть кем угодно — Том, Дик, Гарри... На окружности вы другой, но в центре — ваша природная сущность, а это — будда, человек Дао.
Все глубже и глубже... Чем глубже уйдете, тем лучше ощутите свою вечную реальность. На вас польется дождь из цветов, вся Вселенная начнет радоваться вашему безмолвию.
Просто наблюдайте оттуда, изнутри. Вы вернулись домой.
Все яснее и яснее...
[Бой барабана]
Расслабьтесь. Помните, что вы просто наблюдатель. Это тело — не ваше, этот ум — не ваш. Вы просто зеркало. Глядите на все так, как смотрит зеркало, и тогда вся Вселенная станет невообразимо прекрасной. Все станет божественным.
Этот вечер чудесен сам по себе, но львиный рык Джошу сделал его еще прекраснее... Сейчас вы — будда.
И когда вернетесь назад, возьмите этого будду с собой. Живите им в обычной жизни. Я против отречения от мира — я за создание нового мира. Если в мире станет достаточно много будд, появятся новые небеса, новые измерения, откроются новые двери... новые тайны, новые чудеса.
Заберите с собой как можно больше душистых цветов.
[Бой барабана]
Возвращайтесь, но приходите назад буддой... Мирно, грациозно... Посидите немного, чтобы запомнить эти ощущения — ощущение пространства, где вы побывали, увиденного великолепия.
С каждым днем вы погружаетесь все глубже. Помните, что насколько ни зашли бы вы сегодня, завтра можно уйти еще чуть-чуть дальше. На это может уйти два года, пять, десять, двадцать или тридцать лет, но вы непременно станете буддами. Для меня вы уже будды, осталось лишь набраться смелости и признаться в этом себе. Тридцать лет нужны не для того, чтобы превратиться в будду, ведь вы уже будды. Тридцать лет могут понадобиться, чтобы отбросить колебания, сомнения в том, что вы действительно будды. Пусть я твержу об этом, все будды пытаются вас убедить, но в глубине души вы все равно сомневаетесь: «Боже, неужели я и в самом деле будда? Как такое может быть?» Но в один прекрасный день вы убедитесь в этом на своем опыте. Никто не в силах убедить в этом, убедиться можно только самостоятельно.
Новые имена
В декабре 1988 года Ошо снова ложится в постель с тяжелой болезнью, которая требует круглосуточного присутствия личного врача. Через три недели Ошо снова появляется в медитационном зале и делает поразительное заявление. В своем письме одна японская ясновидящая говорит, что в теле Ошо живет Гаутама Будда. Ошо подтверждает, что это правда, и заявляет о своем решении отказаться от звания Бхагвана. Кроме того, он впервые за много месяцев снимает солнцезащитные очки, оберегавшие его глаза от вспышек фотоаппаратов, и отдает их одному из учеников. В течение нескольких дней он подбирает себе новое имя и останавливается на варианте, прозвучавшем в ответ на вопрос репортера из «Юнайтед пресс интернешнл».
Во мне нашел прибежище Гаутама Будда. Я — хозяин, он — мой гость. Это не означает обращения [в буддизм]. Я — сам по себе будда, именно потому он решил воспользоваться моим телом, чтобы доделать то, что не успел. Он долго ждал. Двадцать пять столетий он был скитающимся облачком, ищущим подходящее тело.
Я не буддист. Гаутама Будда тоже не ставил перед собой целью создание буддизма, организованной религии. Он никогда не создавал ее. В тот миг, когда истину превращают в организацию, она тут же становится ложью. Организованная религия — это просто неявная политика, скрытая эксплуатация людей духовенством, и не имеет значения, как священник себя называет — шанкарачарья, имам, раввин или поп.
Гаутама Будда не оставил после себя преемника. Его последние слова звучали так: «Не ставьте мне статуй, не записывайте мои слова. Я не хочу быть символом, не хочу, чтобы мне поклонялись. И больше всего я боюсь, что вы станете подражателями. Не нужно становиться буддистом, потому что потенциально каждый из вас — будда».
И я тоже хочу заявить: я не учу буддизму. Если на то пошло, я вообще не учу какому-либо «изму». Я учу тому, как стать буддой. И мои люди не относятся к какой-то организованной религии. Они независимые, самостоятельные искатели. Они мои спутники и друзья, а не ученики.
Кстати, я хотел бы напомнить о пророчестве, сделанном Гаутамой Буддой двадцать пять веков тому назад. Он сказал: «Вернувшись снова, я не смогу родиться от материнского чрева. Мне придется искать прибежище в человеке со сходным сознанием, того же уровня и под тем же открытым небом. И меня будут называть просто Другом».
Слово «друг» подразумевает огромную свободу. Будда не хочет быть гуру, он хочет быть просто другом. Ему есть о чем рассказать, но он не хочет связывать других никакими жесткими условиями.
Между прочим, это полезно, так как некоторые санньясины теперь в замешательстве. Они не знают, как отличать слова древнего Гаутамы Будды от моих собственных слов. Пророчество Гаутамы проясняет путаницу.
Хотя он нашел прибежище во мне, я не стану называть себя Гаутамой Буддой. Пусть меня называют, согласно его пророчеству, «Будда Майтрейя». Это и покажет разницу, никакой путаницы больше не будет.
На пятую ночь после необычного визита Ошо появляется в зале для медитаций с новым заявлением. Гаутама Будда ушел по причине некоторых несоответствий в образах жизни хозяина и гостя.
Эти четыре дня были для меня очень трудными. Я надеялся, что Гаутама Будда поймет, какие перемены произошли в мире за два с половиной тысячелетия, но это ему так и не удалось. Я прилагал все силы, но он слишком своеобразен и дисциплинирован... Двадцать пять веков сделали его жестким, как камень.
И потому даже с самыми непримечательными мелочами возникали трудности.
Он спит только на правом боку. К подушке он не привык и просто подкладывает под щеку ладонь. Подушку он считает роскошью.
Я говорил ему: «Эта дешевая подушка — не роскошь. Спать, положив голову на ладони, — сущее мучение. Ты считаешь, что спать нужно только на правом боку, но чем так провинился левый? Лично у
