стол у нее дома. О Боже! А ведь ей абсолютно нечем накормить гостя. В доме хоть шаром покати. Придется сбегать в супермаркет и накупить всякой еды. А уж об остальном Салливан сам позаботится.
Если они останутся дома, можно надеть свободный голубой свитер и серую замшевую юбку; если в ресторан отправятся — черное шелковое платье со смелым вырезом. Салливану оно должно понравиться.
Млея от любви, строя волнующие планы на вечер, Кэй оторвала взгляд от публики и робко посмотрела на Салливана. Он не отрывал взгляд от алой ранки на ее плече, вид у него был довольно мрачный.
— Да ерунда, — пробормотала Кэй. — Пройдет, не обращай внимания.
Салливан промолчал, и это должно было бы стать первым сигналом для Кэй, что ближайшее будущее может оказаться не таким уж радужным.
Представление завершилось. Салливана, Кэй и Джеффа уже ждала за рулем “Мерседеса” Дженел Дэвис, чтобы отвезти их на станцию.
Кэй буквально к месту приросла, когда Салливан, передав жеребца пареньку из конюшни, сел впереди рядом с Дженел, а ее оставил на тротуаре.
— Наш “сильный молчун”, похоже, опять не в настроении, — раздался голос Джеффа. Подхватив Кэй под локоть, он открыл ей заднюю дверцу— машины.
— О Боже, Кэй, что это у вас с плечом? — ахнула секретарша. — Смотрите, даже кровь сочится. Что случилось?
— Похоже, аллергия какая-то. — Щеки у Кей сделались такими же красными, как плечо.
— Ну да, аллергия — то ли на лошадь, то ли на Салливана, только я никогда не видел лошади, которая бы…
Салливан круто обернулся и метнул на Джеффа яростный взгляд:
— Побереги свои избитые шуточки для публики. Лично я нахожу их оскорбительными. И, по— моему, я просил: держи рот на замке. — Он отвернулся и зажег сигарету.
Ничуть не смущенный этим выпадом, Джефф подмигнул Кэй и засмеялся. Она, чувствуя себя очень неуютно, соображала, что сказать Салливану, когда они останутся наедине.
Но в этом не было никакой нужды.
Едва все вышли у радиостанции из машины, как Салливан быстро сел за руль.
— Увидимся, — коротко бросил он, Не успела потрясенная Кэй рта раскрыть, как его и след простыл.
Когда Кэй, переодевшись в свой обычный костюм, возвращалась домой, над городом сгустились грозные тучи, стремительно холодало. Несколько минут спустя упали первые капли осеннего дождя.
Она вошла в гостиную, швырнула ключи от машины и сумочку на мраморный столик у двери и тяжело вздохнула. Не зажигая света, Кэй растянулась на диване и положила руки под голову.
В этом положении она провела почти весь день, оказавшийся на редкость долгим и тусклым, размышляя о переменчивом нраве Салливана. Откуда эти мгновенные переходы от пылкой страсти к полному равнодушию? Все это время Кэй не сводила глаз с телефона. Ну почему он не звонит? Почему не приходит? За что так мучит ее? Наконец она поднялась с дивана и надела плащ. Было уже темно, хотя который именно час, она понятия не имела, Кэй ехала в центр. “Дворники” противно скрипели, действуя на ее и без того разгулявшиеся нервы.
С трудом отыскав свободное место перед Парк-лейн, Кэй вышла из машины и стремительно взбежала на ступеньки, ведущие в роскошный вестибюль. Привратник по ту сторону двери вопросительно посмотрел на нее, и Кэй, очаровательно улыбнувшись, ткнула пальцем куда-то наверх и пожала плечами, давая понять, что потеряла ключи.
Привратник понимающе кивнул и открыл тяжелую застекленную дверь. Если бы пришлось звонить, то неизвестно, впустил бы ее Салливан или нет.
Выйдя на девятнадцатом этаже и остановившись прямо у апартаментов Салливана, Кэй набрала в грудь побольше воздуха, расправила плечи и решительно постучала.
— Входите, открыто, — раздался раздраженный мужской голос.
Кэй съежилась и, преодолевая желание броситься прочь, толкнула тяжелую дверь.
В большой комнате было темно, горела только небольшая настольная лампа. Рядом с ней стояла наполовину опустошенная бутылка виски и стакан.
— Что-нибудь нужно? — холодно прозвучал в темноте голос.
— Вот именно, — решительно ответила Кэй. Она повесила плащ на вешалку, нервно одернула юбку и, спустившись на три ступени, вошла в комнату.
Салливан по-прежнему сидел и, ни слова не говоря, потягивал виски. Одну ногу он перекинул через ручку кресла, другая покоилась на кожаной оттоманке. На нем не было ни туфель, ни сорочки.
Кэй подошла поближе и прищурилась.
— Может, выпьете чего-нибудь? — предложил из темноты голос. — Лед в…
— Пожалуй, воздержусь. — Кэй осторожно присела на оттоманку. — И вам бы лучше не надо.
Салливая слегка наклонил голову, и на лицо его наконец упал свет. Волосы растрепаны, на подбородке начала пробиваться щетина. Вид у него был довольно угрожающий.
Решительно ухватившись за горлышко бутылки, он предостерег Кэй:
— Если вам вдруг вздумалось вступить в борьбу с алкоголем, выбросьте лучше столь дурацкую идею из головы. Это моя последняя бутылка, и я собираюсь допить ее до конца.
Взгляды их встретились. Салливан не выдержал первым и откинулся на спинку кресла так, что лицо его снова оказалось в тени.
— А ведь раньше ты вроде не пил, Сал.
— Меня зовут Салливан.
— Прошу прощения, Салливан. Раньше вы не пили.
— Раньше я много чего не делал, Кэй. Но люди меняются, наверное, вы в курсе?
— Да, слышала. И все же…
— Между прочим, можете не волноваться, сегодня я выпил пару рюмок впервые за последние десять лет.
— А чего мне волноваться, Сал… Салливан. Я знаю, что вы не пьяница. И заговорила об этом только потому…
— Почему, Кэй? Ну, скажите мне, в чем дело? И что вам вообще здесь надо?
Кэй медленно двинулась по комнате, последовательно включая весь верхний свет.
— Я не могу разговаривать с невидимкой, — пояснила она, увидев раздраженную физиономию Салливана, который даже заморгал от неожиданности.
— А вы неважно выглядите.
— Ну, знаете, я сегодня не собирался на светский раут, — сказал Салливан, не сводя глаз стакана, покоившегося теперь на его голом животе. Кэй смотрела на него сверху вниз. “Выглядит Сал, — подумала она про себя, — куда привлекательнее, чем в смокинге”. Кэй снова села на оттоманку и скрестила руки на груди.
— Нам надо поговорить, Салливан. О том, что произошло утром.
— А разве что-нибудь произошло? Я не заметил.
— Перестаньте ерничать, Салливан Уорд! — Кэй порывисто наклонилась к нему. — Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
— Извините. Наверное, вам уже надоело слышать это слово. И тем не менее еще раз извините. Даже не знаю, что со мной случилось. Я вел себя как подросток, у которого половые гормоны взбунтовались.
— И все? — А что же еще? — А мне показалось, что дело тут вовсе не в гормонах. То, что у нас было прежде…
— Прежде чего? — прорычал Салливан. — Прежде того, как вы получили, что хотели, и помахали мне ручкой? Прежде чем решили, что школа закончена и учиться у меня больше нечему? Прежде чем пришли к выводу, что для вашей дальнейшей карьеры я больше не нужен? — Вы несправедливы, Салливан. В своих целях, как вы говорите, я никогда вас не использовала. Вы дали мне работу, и мы…
