я не прав. Впрочем, вы, по-моему, совершенно напрасно обременили себя этим утюгом.
— Возможно, — отвечает Ральф. — В сущности, моя работа — проверять бумаги и считать банкноты, а не стрелять.
— Очевидно, вы говорите лишь о своей воображаемой работе в банке?
— В банке, в другом ли месте, но моя работа сугубо канцелярская. Однако, прежде чем стать канцеляристом, я испробовал и многое другое. Так что не путайте меня с Кенигом: вы рискуете ошибиться.
— Мне в голову не приходила подобная мысль, — уверяю его в свою очередь. — Напротив, я рассчитываю на ваш профессионализм. Потому что, если вы профессионал, едва ли вы станете делать глупости, на которые способен иной любитель, — глупости, которые могут все испортить.
Конечно, я далек от того, чтобы слепо доверяться американцу. Мне даже думается, что «бьюик» оснащен микроаппаратурой, посылающей в эфир свои «пиу-пиу» и направляющей на расстоянии вслед за нами какой-нибудь «ситроен». И ничего удивительного, если те, в «ситроене», поддерживают связь с оставшимися в вилле — к примеру, с Тимом или Томом, готовыми при необходимости подослать подкрепление. Но если верить в искренность Ральфа нельзя, то сомневаться в его корыстолюбии не приходится. А это значит, что по крайней мере в момент совершения сделки у нас не должно быть свидетелей. Чтобы все получилось как надо, у начальства Бэнтона не должно возникать никаких сомнений.
Начиная с этого момента, риск, конечно, возрастает. Бэнтону ничего не стоит отпустить меня на все четыре стороны: я исчезаю с документами, не имеющими особого значения, и оставляю его в покое. Но на такое великодушие с его стороны рассчитывать не приходится. Трудно себе представить и другое — что у него хватит глупости передать меня в руки своего начальства. Он просто-напросто ликвидирует меня, чтобы раз и навсегда избавиться от свидетеля.
— Так в котором часу ваши люди должны вступить в действие? — спрашиваю, лишь бы не молчать.
— Вы становитесь просто невыносимым, Лоран, — тихо отвечает Бэнтон.
— Я ведь говорил: в считанные секунды тайник нам не открыть. И нам с вами будет одинаково неудобно, если ваши люди раньше времени начнут совать нос…
— Вы становитесь просто невыносимым, — повторяет американец. — Можете быть уверены, никто не станет совать свой нос, и никто не сможет нам помешать.
Остальную часть пути едем молча. Только при въезде в Лозанну Ральф спрашивает:
— Теперь куда?
— К вокзалу.
— Если вы сразу назовете адрес, мне будет легче ориентироваться.
— Я не могу назвать вам то, чего сам не знаю. У меня есть только зрительные представления, где это может быть.
В действительности все наоборот: у меня нет никаких зрительных представлений, но я довольно точно ориентировал себя по карте. У вокзала я говорю ему:
— Сворачивайте вниз, проезжайте под мостом, затем опять вправо.
И лишь после правого поворота я даю следующее указание, потом — следующее. И так далее. Я сознательно усложняю маршрут, даже рискуя заблудиться. Наконец «бьюик» втискивается в узкий проход между каким-то высоким зданием и каменной оградой.
— Это здесь? — подозрительно спрашивает Ральф.
— В двух шагах отсюда, — успокаиваю я его. Дальше мы идем пешком, и мои «два шага» несколько растянулись.
— Вы меня разыгрываете, дорогой, — не выдерживает Ральф.
— Какой мне резон вас разыгрывать? Хотя я тоже имею право на какие-то предохранительные меры. Кому охота умирать в мои годы?
Наконец подходим к небольшой массивной постройке, не очень выделяющейся среди деревьев, на пологом склоне, спускающемся к озеру.
— Вот здесь, — сообщаю я.
— Вы и в самом деле разыграли меня. На машине мы могли подъехать в считанные секунды.
— Обойдем здание с этой стороны, — предлагаю я, не слушая его.
Оказывается, помещение у входа освещено.
— Видали? — удивляется Бэнтон, глядя на светящиеся окна.
— Говорил же я, что Виолета способна выкинуть какой-нибудь фортель!
— Тем хуже для нее, — бросает мой спутник и направляется к двери.
— Постойте, так не годится, — останавливаю я его. — Уж не собираетесь ли вы с нею разделаться?
— Зачем? Скрутим ее, сунем что-нибудь в рот.
— Оставьте ваши бандитские приемы. Я сам все сделаю. Прибегнуть к сильным средствам никогда не поздно.
— Ладно, Лоран, действуйте, — неохотно уступает Ральф.
Я жму на кнопку звонка достаточно сильно, чтобы разбудить хозяйку, если она уснула. Немного погодя изнутри доносится голос Виолеты, слишком слабый, чтобы можно было что-то понять. Надавливаю на ручку, дверь открывается. Справа в коридоре вторая дверь, ведущая в освещенное помещение, гостеприимно распахнута, и мы входим в комнату.
Виолета лежит на диване под пестрым одеялом, она встречает нас анемичной улыбкой:
— А, мосье Лоран!
Затем ее взгляд останавливается на американце, и улыбка сменяется недоумением.
— Наш сосед, господин Бэнтон, — спешу его представить. — Он меня привез на своей машине. — И добавляю: — Вы нас напугали, Виолета. Мы уже кинулись вас разыскивать в полицейских участках. Раздобыли ваш здешний адрес. Подумали было, что с вами бог знает что случилось…
— Случилось, — кивает девушка. Она резким движением отбрасывает одеяло, и мы видим, что ее нога в гипсе.
— Что произошло?.. Как?.. — изумляюсь я. Она смотрит на меня страдальческим взглядом и, не обращая внимания на Ральфа, начинает устало объяснять:
— Сегодня утром меня чуть было не раздавили в моей собственной машине. И столкновение было не случайным. Я на все махнула рукой, только бы меня оставили в покое.
— Кто именно?
— Не знаю… Все…
— И вы здесь лежите в полном одиночестве? — пробую переменить тему после неловкого молчания.
— Вовсе нет. Обо мне заботится моя подруга, я говорила вам о ней. Она живет рядом. — Тут Виолета вспоминает об обязанностях хозяйки: — Садитесь! Я не в состоянии вас угостить, но вы можете сами за собой поухаживать. Бутылки в гостиной…
— Не беспокойтесь, — говорю я, садясь. Ральф продолжает стоять у двери, чтобы пощадить свой костюм хоть после того, как столько времени мял его в машине. Он многозначительно посматривает в мою сторону — мол, до каких пор будем терять время. Я и сам не склонен медлить: каждая потерянная минута приближает момент вероятного вторжения сюда людей Бэнтона — им придется основательно попотеть, пока они отыщут это место, но в конце концов они его все же найдут.
— Господин Бэнтон прослышал, что вы собираетесь продать эту виллу и оставить себе ту, что в Берне, — пробую я закинуть удочку.
— Возможно… — невнятно отвечает Виолета. — Я еще окончательно не решила, но может быть…
— Он привез меня, чтобы, воспользовавшись случаем, хотя бы бегло осмотреть дом. Ведь мы не предполагали, что застанем вас в таком состоянии.
— Да бог с вами… — роняет хозяйка. — Я, как видите, еще не на смертном одре. И если у господина Бэнтона есть желание… Жаль, что я не могу его сопровождать.
