Его голос стал отчетливым и резким:
- Посмотри мне в глаза, - приказал он.
У меня не было сил сопротивляться. Лицо мое медленно поднялось. Я чувствовал, как его глаза впиваются в мои.
- Ты забудешь это, - приказывал он. - Весь этот разговор, все это происшествие ты забудешь.
Он поднялся, помешкал, собирая вещи, и вышел. Чуть позже подошла Молли:
- Ух ты, - сказала она, - этот карлик, что здесь сидел, здоров чаевые давать.
- Могу себе представить, - ответил я, все еще дрожа. - У него, наверное, весьма солидный источник дохода.
- О! - сказала Молли, принимаясь убирать со стола. - Вы разговаривали с ним?
- Да, - сказал я, - у нас был обстоятельный диалог. - И добавил, подумав: - В результате я должен кое-что предпринять.
Я встал, снял шляпу и трость с крючка, на который вешал их обычно.
Я подумал: 'Возможно, у человека больше шансов, чем эти скрытые соперники предполагают. Даже если сила интеллекта у них и больше, чего-то все равно им будет не хватать'. Этому, по крайней мере, явно не хватало; гипнотическая сила в нем, может быть, и выше всякого понимания, но это не помешало ему сделать одну глупейшую ошибку. Он не заметил того простого факта, что я - слепой.
Примечания
1
© Г.Палагута, перевод, 1994
ПРОЦЕНТЫ С КАПИТАЛА [1]
Незнакомец сказал на скверном итальянском:
- Я бы хотел видеть сьора Марино Гольдини - по делу.
Привратник глядел на него с сомнением. Сквозь дверное окошечко он окинул взглядом одежду пришельца.
- По делу, сьор? - он колебался. - Возможно, сьор, вы изложите мне суть вашего дела, чтобы я мог доложить Вико Летта, секретарю эччеленца…
Он вопросительно глядел на незнакомца.
Тот немного поразмыслил.
- Это, - ответил он, - имеет отношение к золоту.
Он извлек руку из кармана и открыл ладонь, на которой лежало с полдюжины желтых монет.
- Один момент, люстриссимо, - быстро проговорил слуга. - Прошу извинить меня. Ваш костюм, люс-триссимо…
Он не окончил фразу и исчез.
Через несколько мгновений он появился снова и широко распахнул дверь.
- Добро пожаловать, люстриссимо, эччеленца ждет вас.
Он провел незнакомца через сводчатый зал во внутренний двор. Они миновали фонтан и направились к тяжелой внешней лестнице, поддерживаемой готическими арками и огражденной резным парапетом, поднялись наверх, свернули к темному дверному проему и вошли в слабо освещенный коридор. Слуга остановился и осторожно постучал в толстую деревянную дверь. Изнутри послышался голос, слуга открыл дверь и придержал ее, пропуская визитера. Потом, закрыв за собою дверь, удалился.
За грубо отесанным дубовым столом сидели двое. Старший был коренаст и крепок, с лицом холодным и непроницаемым, второй, наоборот, был худ, высок и держался непринужденно. Он учтиво поклонился, сделал жест рукой и сказал:
- Эччеленца сьор Марино Гольдини.
Пришелец в ответ неуклюже поклонился и в явном замешательстве пробормотал:
- Меня зовут… мистер Смит.
После короткой паузы заговорил Гольдини:
- А это мой секретарь Вико Летта. Слуга сказал нам, что речь идет о золоте и о каком-то деле, сьор.
Странник извлек из кармана десяток монет и положил их на стол. Вико Летта взял одну и с интересом осмотрел.
- Мне не знакома эта чеканка, - сказал он.
Лицо Гольдини искривило некое подобие усмешки.
- Я поражен этим, мой добрый Вико.
Он повернулся к гостю.
- И каковы будут ваши пожелания относительно этих монет, сьор Мистер Смит? Я, признаться, в замешательстве.
- Я хочу, - сказал мистер Смит, - чтобы вы поместили эту сумму в своем банке.
Вико Летта лениво взвесил монетки, пользуясь при этом самыми маленькими гирьками. На какое- то мгновение он поднял глаза к небу, подсчитывая полученный результат.
- Все десять стоят примерно сорок девять цеххини, эччеленца, - пробормотал он.
Марино Гольдини сказал нетерпеливо:
- Сьор, вряд ли стоит такому заведению, как мое, беспокоиться из-за такой суммы. Одно только ведение книг…
Чужестранец прервал его:
- Вы не поняли. Я понимаю, что сумма мала. Однако я хотел бы запросить с вас десять процентов в год и обязуюсь не изымать свой вклад в течение… ста лет.
Оба венецианца удивленно подняли брови.
- Сто лет, сьор? Возможно, недостаточное знакомство с нашим языком… - сказал Гольдини вежливо.
- Сто лет, - ответил незнакомец.
- Но ведь, - запротестовал глава дома Гольдини, - через сто лет никого из нас троих не будет в живых.
Все в руках господних - возможно, и от дома Гольдини останутся одни воспоминания.
Вико Летта, явно заинтригованный, произвел быстрые подсчеты.
- Через сто лет, учитывая десятипроцентный ежегодный прирост, на вашем счету будут значиться около семисот тысяч цеххини.
- Даже чуть больше, - уверенно сказал чужак.
- Приличная сумма, - кивнул Гольдини, который начал заражаться от секретаря заинтересованностью. - И весь этот период все решения, касающиеся этой суммы, будут приниматься моим Домом?
- Совершенно верно, - чужестранец достал из кармана листок бумаги, разорвал его на две части и вручил одну половинку венецианцу. - Когда вашим наследникам будет предъявлена моя половинка этого
