пожелаете. Но учтите, что он прослушивается.
- А откуда вы знаете, может, с вашим та же история?
- Знаю.
- Ну да ладно. По крайней мере, хоть какая-то разница. И лимузина с шофером нет.
- Чего нет?
- Да так, ерунда, - Рекс замолчал.
Дорога заняла около пятнадцати минут. Здание было очень похоже на тот небоскреб, в котором обитал Рекс. Он записал название улицы и дома. Циммерман никак на это не прореагировал.
Поднявшись на лифте на двадцатый этаж, они остановились перед дверью квартиры 218.
- Приехали, - сказал Циммерман. - Вот мы и дома.
Он открыл дверь и пропустил Рекса вперед.
Бадер вынужден был признать, что обставлена квартира Дэйва, в которой по сравнению с его собственной было на одну комнату больше, с немалым вкусом. Обычно диковинки из дальних стран выглядят довольно аляповато, если не сказать грубо, но здесь всем им нашлось свое место.
- Прошу в мое святая святых, - сказал Циммерман. - До Роже мне, конечно, далеко, но можно быть уверенным, что нас никто не подслушает.
Рекс, идя следом за ним в соседнюю комнату, переспросил:
- Не подслушает?
Дэйв искоса поглядел на него и направился к автобару.
- Вы не детектив, Бадер, вы сущий младенец. Неужели вы не знаете, что власти могут превратить в подслушивающее устройство любой телевизор?
Рекс опустился в удобное кресло - одно из трех, имевшихся в комнате.
- Знаю, конечно. Но никогда не сталкивался.
- Эрзац-виски? - спросил Циммерман.
Рекс кивнул.
- Эту процедуру начали применять не так уж давно. ВБР периодически подключается к телевизорам в выбранных наобум домах, чтоб узнать, какие там ведутся разговоры.
- И это называется свободная страна!
Циммерман протянул Рексу его стакан и тоже сел в кресло.
- Надо все время быть настороже, Бадер, - сказал он, а то ото всех свобод останется пшик. Не успеешь и глазом моргнуть, как заполучишь тоталитарный режим.
Он усмехнулся.
- Прослушивание карманных видеофонов и частных квартир - вот одна из главных причин, по которым те, кто могут, устраивают в своих квартирах такие вот убежища. Никаких телеэкранов. Видеофон обычно оставляешь в соседней комнате. Никакого контакта с внешним миром. Можно расслабиться. Можно поговорить. Прослушать убежище, разумеется, возможно, но чертовски трудно. Если же оно сделано на совесть, то вероятность попасться практически нулевая.
- Тогда откуда вам известно о моем разговоре с Кулиджем?
Циммерман ухмыльнулся и помешал лед в своем стакане.
- Я сказал 'практически нулевая'. И потом, кабинет Кулиджа не убежище.
Рекс пригубил свое виски.
- Послушайте. Этот мой прослушиваемый видеофон - разве я не могу отнести его технику, чтобы тот отсоединил нужные проводки?
- Можете, конечно, но те, кто следит за вами, сразу об этом узнают. Если вы им очень нужны, они могут предпринять и другие шаги.
- Какие, например?
Циммерман снова взболтал лед.
- Если говорить о крайних случаях, то вам могут вживить в черепную кость электронный приборчик. Так поступают с отдельными преступниками. С помощью этой штучки им не составит труда лишить вас сознания - или убить, если возникнет надобность, - в любое время, когда им это заблагорассудится. Ну, скажем, когда вы попытаетесь удалить его хирургическим путем.
Рекс решил, что подобной информации с него достаточно.
- О’кей. Перейдем к делу. Кто вы такой? И что вам нужно?
- Я один из тех, кто хочет, чтобы вы приняли предложение Роже, - сказал Циммерман. - И между делом помогли бы кое в чем нам.
- О нет!
- О да!
- Ясно. И сейчас вы предложите мне кучу денег.
Собеседник Рекса покачал головой и вялым взмахом руки указал на обстановку комнаты, в которой они находились.
- Разве похоже на то, будто у меня денег куры не клюют, а, Бадер?
- Тогда чего ради я должен соглашаться на отнюдь не увеселительную прогулку в Советский комплекс, когда уже отклонил полдюжины других предложений, каждое из которых сулило мне… - как он там выразился?… - вознаграждение, о котором я даже и не мечтал?
Циммерман улыбнулся.
- Наверняка Темпл Нормам, - сказал он. - Отвечу вам так: по вашему досье нам показалось, что вы можете согласиться.
- Опять мое досье? Его что, кто-нибудь размножил и продает на каждом углу?
Циммерман хихикнул.
- У нас есть доступ к Национальному банку данных, - пояснил он. - Мы пользуемся им только в крайних случаях. Мы соблюдаем закон о неприкосновенности досье гражданина.
- У кого это 'у нас'?
Хозяин комнаты откинулся на спинку кресла и сунул руки в карманы. Потом спросил торжественно:
- Рекс Бадер, верите ли вы в демократическую этику?
- Верю, но, по-моему, от нее мало что сегодня осталось. Да и существовала ли она когда-нибудь вообще?
Циммерман кивнул.
- Печально, но факт. Скажите, Бадер, вы никогда не пытались понять Должнократию как социально-экономическую систему?
- Вот уже несколько дней, как все подряд мне втолковывают, что это такое. Честно говоря, у меня уши начинают вянуть.
- Она хорошо послужила обществу, как и все другие системы до нее. Но ее время вышло.
- Сколько раз можно повторять: меня не интересует политика!
- Меня тоже. Ни в какой степени.
- Тогда кто же вы такой? Что вам нужно? Во что вы хотите меня втянуть?
Циммерман произнес, не меняя позы:
- Бадер, вы читали что-нибудь о технократах?
- Нет, и впервые слышу это слово.
- Эта организация появилась где-то около 1930 года. Всеми делами у них заправлял парень по имени Говард Скотт. А теории их частично основывались на работах Торстейна Веблена.
- Вот его я читал.
- Да, я знаю. 'Теория праздного класса' и 'Инженеры и система цен'.
Рекс воззрился на собеседника.
- Это-то вам откуда известно? Я читал Веблена лет десять назад.
- Вы забыли, что мы живем в компьютеризованном мире, Бадер. Мне следовало сказать по- другому: я знаю, что вы посылали на них запрос. Читали вы их или нет - это уже другое. Кстати сказать, компьютеры хранят сведения обо всех когда-либо заказанных книгах - для статистических подсчетов.
Рекс изумленно покачал головой.
