Легко сказать…
«Думай! Думай! Ну же! Ну!!!»
В углу что-то шевельнулось. Ньют вздрогнула. Рипли напряглась — если это было возможно для человека, чьи мышцы давно собрались в комок.
«Скорее же! Думай!!!»
Догадка пришла, как удар молнии.
Рипли шагнула вперед, к датчику противопожарной системы, и поднесла к нему зажигалку.
Тысячи струй брызнули с потолка, заливая все вокруг себя. Завыла сирена. На стене замигала красная лампочка. Все, дело сделано — теперь в координационный центр должен поступить сигнал, и они придут…
Дикий вопль Ньют заглушил вой сирены: вода залила Рипли глаза, и она не заметила, что к ней со страшной скоростью помчался осьминогопаук. Лишь ощутив на себе его цепкие лапы, Рипли поняла, что пропала: попытка схватить его не удалась. Мокрое скользкое тело чудовищного существа ударилось в ее губы. В последний момент Рипли удалось все же схватить его за панцирь, но змеящиеся щупальца уже оплели шею.
Морщинистый кожистый отросток высунулся из отверстия на брюхе осьминогопаука и потянулся ко рту быстро слабеющей женщины.
Рипли задыхалась.
Она еще могла держать его на расстоянии, не позволяющем всунуть в рот откладывающий эмбрионы орган, но от асфиксии в голове темнело, и руки слабели.
«Нет! Я не хочу! Господи, помоги!»
Мокрый отросток снова дотронулся до ее губ — Рипли откинула голову назад, содрогнувшись от отвращения.
Сознание уходило.
«Нет! Я не хочу! Я хочу жить!!!» — кричала ее душа, тело корчилось, сопротивляясь убийственным объятиям впившихся в кожу щупалец. Наверное, если бы не хлещущая с потолка вода, она потеряла бы сознание сразу, — теперь же оно уходило медленно, позволяя получше прочувствовать весь ужас обреченности.
Вот осьминогопаук снова дотронулся до лица, вот его орган приблизился еще на полдюйма.
Его щупальца сдавили горло еще сильнее; Рипли упала на спину.
«Бесполезно… Это уже конец», — пронеслась гаснущая мысль.
«Нет! Нет!!!» — жизнь не хотела уходить. Рипли снова открыла глаза и из последних сил отодвинула пакость от своего лица.
Ньют продолжала визжать.
Сирена выла.
— Хадсон, Васкес, немедленно в лабораторию! — на ходу прокричал Хигс. — Пожар!
«Вот и все…» — Рипли поняла, что больше не в силах сдерживать напор монстра. Сдавленное горло не давало ей возможности даже кашлять, только чудом можно было объяснить то, что она еще жила — но и у чудес есть свои пределы.
Снова Рипли рванула с себя паразита — но это движение было уже конвульсивным.
«Ну что ж… Зато хоть Ньют останется в живых», — успела еще подумать она, ослабляя захват и сжимая губы поплотнее, чтобы хоть на пару секунд отдалить неизбежный конец.
Тем временем до смерти перепуганная Ньют, совершенно забыв о собственной безопасности, кинулась к Рипли и застыла в двух шагах от нее: на малом лабораторном столе возник второй паразит. Взрослый мог бы не поверить своим глазам, но лишенная извращений взрослого воспитания девочка поняла все в один момент и разразилась новым отчаянным воплем.
Цепкие рыжие лапы зацокали по столу, подбираясь к ней.
Уши Ньют заложило от собственного крика: раз уж Рипли, большая и сильная, упала в тисках его щупалец, что может сделать она, ребенок, если сбежать и спрятаться уже нельзя?
Неожиданно раздался треск, и стекло разлетелось, — это Хигс успел привести подмогу.
Зацепившийся за край стола хвост на секунду замедлил смертельный прыжок и сбил его точность — дулом винтовки Хадсон успел отшвырнуть паразита в угол, и очередь бронебойных пуль разорвала его на куски, а сквозь разбитое стекло в комнату уже прыгали Горман и Вески.
Еще не придя в себя, Ньют пальцем указала в сторону Рипли — та еще держалась, намертво стиснув зубы. Напрасно тыкался в ее губы эмбрионовод. Хигс выхватил панцирь осьминогопаука из уже безвольных рук и потянул на себя, подоспевший в этот момент Горман принялся отгибать членистые холодные щупальца. Они поддавались с трудом; удивительно было, сколько сил скрывалось в этом небольшом на вид существе…
«Неужели я еще жива?» — в полубеспамятстве спросила себя Рипли. Да, она была еще жива, и даже шея больше не болела, только чесалась… «Или это уже… то, что после смерти?» — Рипли приоткрыла глаза. Как в полусне, она увидела склоненные лица Хигса и Гормана и рядом, возле самых ее глаз — все те же щупальца.
Одно их них выскользнуло из рук Гормана и снова усилило захват.
Картина поплыла перед глазами Рипли.
Черты ее лица начали заостряться.
«Мэри Джордан, — вдруг вспомнил запись в лабораторном журнале Хигс, — умерла во время операции…»
Неужели они опоздали и Рипли, его Рипли, сейчас уйдет?
От бессилия Хигс издал короткий стон.
«Ну нет!»
Горман еще раз с силой рванул за щупальце. Оно неожиданно поддалось.
— Готов? — не поверил себе Хигс: тело осьминогопаука повисло у него в руках.
— Да!
— Давай! — прокричала Вески, поднимая дуло винтовки.
— Хадсон? — все еще не веря, выдавил из себя Хигс.
— У меня все в порядке, — Хадсон кивнул в сторону останков другого паразита.
— Стреляй!
Тело осьминогопаука взвилось в воздух, и новая очередь разнесла его в клочья, отшвырнув брызжущие кислотой останки к стене.
«Кончено!»
Хигс склонился к Рипли. Она, казалось, не дышала.
«Ну что же ты…» — сжал он зубы.
— Где остальные? — спросил над его ухом Горман.
— Все, все в порядке! — отозвался Хадсон.
«Рипли, ну что же ты!» — Хигсу казалось, что он сейчас заплачет. Неужели он все потерял?
Слезы не казались ему позором — он заслужил свое право на них, никто не мог бы упрекнуть его в трусости или малодушии.
— Боже мой… — прошептал он, беря в свои ладони обмякшую руку Рипли.
Рука была теплой. Пульс еще бился.
Рипли втянула в себя немного воздуха и вздохнула. Жива? Да…
Сквозь беспамятство она вспомнила, что ей срочно нужно что-то сообщить им, что-то очень важное, касающееся всех. Что? Ах, да…
— Ымммм, — слова застряли в передавленном горле.
— Рипли! Что?
— Это… — каждый звук давался ей с трудом, — Берт… — Она приоткрыла глаза и снова закрыла их. — Их выпустил Берт!
