упало замертво лицом вниз.
Из спины его торчал длинный охотничий нож.
— Будь ты проклят, черный пес! Если ты послужил причиной одной войны, то к другой уже не сможешь приложить руку! Я поклялся не проливать кровь белых и не поднимать оружие против краснокожих, но черная кровь в мои условия не входит!
Говоря так, Крис Кэррол выдернул свой нож из тела негра и хладнокровно ушел с этого места.
Глава XXX. ЛИШЕННЫЙ РАДОСТИ МЕСТИ
Добравшись до лагеря, Вакора распустил воинов и в одиночестве вошел в свой вигвам.
Остаток ночи он провел в размышлениях.
Неужели кровь белого человека в жилах заставляла его думать о бойне, которую он приказал устроить и в которой сам принял участие?
Странное несоответствие природы.
Героический вождь, все еще в воинской раскраске народа своего отца, не мог сдержать дрожь, вспоминая последние несколько часов.
Дух матери, казалось, возник перед ним; глаза у нее печальные и укоризненные, на сердце камень.
— Это были люди моей расы и твоей тоже, ты принес их в жертву своей мести.
Так, казалось, она говорила.
Голова Вакоры упала на грудь. Он тяжело вздохнул.
Долго продолжал он мрачно размышлять, и мысли его были тяжелей свинцового грузила.
Медленно ползли ночные часы, но он не шевелился. Страх и недобрые предчувствия заполнили сердце воина.
— Я все это сделал ради лучшего, — говорил он. — Свидетель мне Великий Дух — ради лучшего! Ради будущего народа моего отца я закрыл свое сердце для жалости. Не только из-за наших нынешних несчастий призывал я своих людей к убийствам. Они должны начать великое дело возрождения народа уверенными в своих силах, убежденными в своей непобедимости…
Подобно всем легковозбудимым натурам, Вакора поддался приступу уныния. Когда не нужны были действия, возбуждение спадало, светлая надежда сменялась мрачными сомнениями.
Солнце высоко поднялось в небе, когда он шевельнулся и попытался стряхнуть тяжелые мысли. Сделав усилие, он вышел из вигвама, чтобы посовещаться с воинами своего племени. А когда вышел, увидел медленно приближающегося Марокоту. Спящая ненависть мгновенно пробудилась. В глазах молодого индейца он прочел, что у того есть новости.
— Говори. Ты нашел его?
— Да. Он найден!
— Я имею в виду Уоррена Роди. Не ошибись, Марокота. Скажи мне снова, что Уоррен Роди найден.
— Он найден!
— Тогда все хорошо. Быстрей приведи его ко мне — я хочу взглянуть в лицо этому бледнолицему псу!
Марокота ничего не ответил и стоял неподвижно.
— Ты меня слышал? Приведи ко мне этого пса. Глаза мои жаждут увидеть его лицо. Я хочу видеть, как он побледнеет от страха, как будет дрожать передо мной.
Марокота продолжал молчать.
— Клянусь Великим Духом, Марокота, почему ты не идешь за ним? Почему ничего не отвечаешь мне?
— Марокота страшится твоего гнева.
— Ты, индейский воин, боишься? Что это значит?
— Что я ослушался твоего приказа.
— Ага, несчастный, я понял! Ты нашел его, но он сбежал!
— Нет…
— Но что тогда? Говори! Он победил тебя? Оказался слишком силен? Тогда призови наших воинов, и даже если это будет стоить жизни всем индейцам Флориды, он должен быть пойман! Отвечай мне, или я накажу тебя!
— Марокота заслуживает наказания.
Молодой вождь, теперь уже основательно разозленный, бросил свирепый взгляд на потупившегося индейца. Вакора едва сдерживался, чтобы не бросить Марокоту на землю. С огромным усилием он заставил себя сказать:
— Больше никаких загадок! Говори! Где он?
— Он мертв!
Вакора сделал шаг к нему и воскликнул:
— Ты убил его?
— Да, я!
Марокота стоял, бесстрашно ожидая удара.
С проклятием Вакора бросил свое оружие на траву.
— Несчастный! — воскликнул он. — Ты лишил меня радости мести! Пусть рука, которая отняла у него жизнь, вечно висит у тебя на боку неподвижно! Пусть — о, будь ты проклят!
Марокота опустил голову на грудь. Он не смел встретить гневный взгляд вождя, боялся его больше, чем удара томагавка.
Некоторое время оба молчали, и Вакора нервно расхаживал взад и вперед, как тигр в клетке.
Глава XXXI. ПЕЧАЛЬНОЕ ЗРЕЛИЩЕ
Немного погодя вождь остановился перед молчащим воином.
— Расскажи, как это случилось, — сказал он, очевидно, успокаиваясь. — Рассказывай все, как было!
Марокота поведал ему обо всем.
— Значит, ты выстрелил в чудовище, чтобы спасти жизнь Нелати?
— Да.
— А он? Где Нелати?
— Недалеко. Вместе с Сансутой. Вон они идут!
Вакора посмотрел в указанном направлении и увидел приближающихся брата и сестру.
Вздох, больше похожий на стон, вырвался из его груди.
Прекрасная девушка, теперь бледная и печальная, склонив голову на плечо Нелати, казалось, поглощена рассматриванием полевых цветов, которые держала в руке. Другие цветы были вплетены в ее волосы.
Только так брату удалось увести ее с того места, на котором погиб ее соблазнитель. Он уговаривал ее, как мог, каждый раз останавливаясь и позволяя ей срывать цветы, растущие вдоль тропы.
Подойдя к Вакоре, Нелати протянул к нему руки, и двоюродные братья со слезами на глазах обнялись.
А Сансута не отрывала глаз от букета. Беспокойными движениями она непрерывно перебирала цветы, напевая печальную индейскую песенку.
— Нелати, — сказал Вакора, — какое печальное зрелище!
— Тише! Сейчас она успокоилась! Дважды за утро у нее были приступы плача и отчаяния. Видишь,
