сумке послание, содержащее черные вести. Опасения эти напрасны. Он действительно везет письмо, но в нем нет ничего, сулящего беды.
Вот письмо передано в руки адресата. Оно долго пролежало бы нераспечатанным, если бы не совсем обычный штемпель на конверте. Оно из Африки, из порта в устье Гамбии, и адресовано: «Герберту Вогану, эсквайру. Горный Приют, Ямайка». Герберт вскрывает конверт и быстро просматривает письмо.
— Это от твоего брата Кубины, дорогая, — говорит он жене. — Он пишет, что возвращается на Ямайку.
— Как я рада! Я так и думала, что Кубина не сможет жить там, хотя они и сделали его принцем… Но как же Йола?
— Разумеется, она едет с ним. Конечно, он ее там не оставит. Йола скучает по Ямайке, чему я нисколько не удивляюсь. Если есть на свете благословенный уголок, где находят друг друга любящие сердца, то это наша Ямайка. Для меня она — земной рай!
— И для меня, милый мой Герберт!
— Послушай! — воскликнул он, прочитав письмо дальше. — Кубина спрашивает, не продадим ли мы ему участок земли за Утесом Юмбо. Деньги ему дал отец Йолы. Кубина хочет разводить там кофе.
— Как это чудесно! Значит, мы будем соседями.
— Мы не позволим ему покупать участок, мы ему его подарим. У нас достаточно земли. Как ты считаешь, моя дорогая? Ведь это все твое, а не мое. Решай сама.
— Ну что ты, Герберт! — мягко упрекнула его жена. — Ты меня огорчаешь. Я невольно вспомнила о печальных событиях прошлого года. Ты же знаешь, я тогда хотела все отдать тебе, полагая, что я действительно полная хозяйка…
— Теперь ты меня огорчила, дорогая Кэт. По праву ты законная наследница. Если бы мы даже не поженились, я бы никогда в жизни не отнял у тебя твоих владений… Так скажи, Кэт, подарим мы Кубине участок?
— Ну конечно!.. Как хорошо все-таки, что он решил уехать оттуда! — добавила Кэт. — Нет, право, я буду счастлива, когда Кубина с Йолой снова поселятся здесь, на нашем чудесном острове. Ты рад этому, Герберт?
— Конечно, дорогая. Ведь мы им так многим обязаны.
— Да. Я часто думаю об этом. И, не верь я в судьбу, я бы, пожалуй, считала, что если бы не они…
— Ну, это уж пустяки, дорогая, — шутливо прервал ее муж. — Это все глупые суеверия. Ни судьбы, ни рока не существует. Не отнимай у Кубины и Йолы их заслуг. Скажи откровенно, моя прелесть, ведь, если бы не они, ты бы теперь была миссис Смизи, а я… я…
— Ах, Герберт, не будем вспоминать прошлое! Забудем его. Ведь мы теперь так счастливы.
— Согласен. Но все же, дорогая, не будем забывать, как мы обязаны Кубине и его жене. Поэтому я предлагаю не только подарить им земельный участок, но и построить на нем дом, чтобы по приезде сюда они сразу имели собственную крышу над головой.
— Вот будет для них сюрприз!
— Значит, решено, так мы и сделаем… Какое дивное утро, Кэт! Правда? — Герберт выглянул в открытое окно.
Утро было вполне обычное, но Кэт на все смотрела глазами Герберта, и оба они все видели в розовом свете.
— В самом деле, прекрасное утро, — сказала Кэт и вопросительно посмотрела на мужа.
— Не прогуляться ли нам немного, дорогая?
— С большим удовольствием, Герберт. Куда же ты предлагаешь пойти?
— Попробуй догадаться!
— Нет, скажи сам!
— Ты забыла, Кэт, что, по обычаю креолов, медовый месяц длится целый год и все это время распоряжается новобрачная. Приказывай же, куда нам пойти?
— Куда угодно, Герберт. С тобой мне везде хорошо. Решай ты.
— Ну, раз ты предоставляешь мне право выбора, я предлагаю пойти на Утес Юмбо. С его вершины отлично виден тот участок земли, который, я думаю, мы подарим твоему брату. Можно сразу выбрать и место, где поставить дом. Ты не возражаешь?
— Милый Герберт, — сказала Кэт, беря мужа под руку и глядя на него с любовью, — мне и самой хотелось бы побывать на утесе.
— Почему, Кэт? Скажи!
— Как тебе не стыдно! Неужели ты сам не догадываешься? Напомнить тебе? Ведь я тебе уже не раз говорила.
— Скажи еще. Мне так приятно слушать, как ты рассказываешь о том часе, когда…
— Часе! Это длилось всего одну минуту, но за эту минуту можно было отдать всю жизнь. Ведь именно тогда мне все открылось. Язык взглядов правдивее языка слов. Если бы не этот взгляд, я впала бы в полное отчаяние. Воспоминание о нем поддерживало меня в дни невзгод. Наперекор всему я все-таки надеялась…
— Да-да, моя дорогая! То же было и со мной. Так пойдем же туда!
Час спустя они стояли на священном для них утесе. Герберт, казалось, забыл о своем намерении выбрать участок и место для дома Кубины, забыл обо всем на свете. Тяжелое прошлое осталось позади, в памяти сохранилась лишь та мимолетная встреча. Только о ней могли они думать и говорить.
— И ты уже тогда любила меня?
Вопрос был задан только для того, чтобы еще раз насладиться ответом, в котором Герберт был заранее уверен.
— Разве могла я тебя не любить? У тебя были такие дивные глаза…
— Были? А теперь разве нет?
— Ты дразнишь меня. Теперь они во сто раз прекраснее. Тогда я смотрела в них, почти не смея надеяться, а теперь я уверена, что они мои. Тогда радость моя продолжалась одну минуту, а теперь вся моя жизнь — беспредельное счастье!
И это было правдой. Взаимная любовь Герберта и Кэт была безгранична, и это доказывает, что даже в нашей печальной земной юдоли существует райское блаженство!
Note1
Монтесума (ок. 1466 — 1520 гг.) — вождь индейского племени ацтеков. Убит во время завоевания Мексики испанцами.
Note2
Инки — индейское племя, обитавшее в Перу (Южная Америка); завоевано испанцами в XVI веке.
Note3
Так звали маронов.
