он продолжал звонить каждый вечер. Эти звонки стали ее раздражать. Она сказала, чтобы он от нее отвязался, но на него, похоже, ее слова не действовали.
— Почему он вдруг решил сделать Дебби предложение? — недоумевал я. — Странно, ни с того ни с сего...
— Да. Я уже говорила, что он вообще чудаковатый парень. Дебби тоже так о нем отзывалась. Это так и есть?
Я кивнул. Глупо отрицать, что Роб — человек не без странностей.
— И все же я не вполне понимаю, почему Роб ждал до последнего момента.
— Он стал ее ревновать. По крайней мере так объяснила Дебби.
— Ревновать? К кому?
— Не знаю. Дебби сказала, что из ее коллег ей более интересен другой, а Робу это не понравилось. Он становился все более назойливым, а Дебби это раздражало.
Я недолго думал о том, кого имела в виду Дебби. Это мог быть только один человек. Я.
Я чувствовал себя полным идиотом. Не только Дебби, даже Робу было ясно, насколько близкими стали наши отношения. А до меня это дошло только после ее смерти.
Меня снова охватило чувство полной безысходности. Оно преследовало меня с того момента, как я узнал о смерти Дебби. Я лишился не только Дебби, я потерял надежду разорвать смирительную рубашку своей жизни, покончить с самодисциплиной, одиночеством, работой до изнеможения, глупой целеустремленностью. Дебби олицетворяла веселье, дружбу, безответственность. Все это было рядом, стоило только протянуть руку. Теперь все ушло. Вернее, теперь все отнял у меня тот тощий субъект с остекленевшим взглядом.
Я допил вино и встал.
— Еще раз спасибо за вещи Дебби, — сказала Фелисити, кивком показав на коробку. — Разумеется, я все передам ее родителям.
Коробка напомнила мне о беспорядочно набросанных на столе Дебби бумагах. И о проспектах. В двери я остановился.
— Вы случайно не слышали о некоем Ирвине Пайпере?
— Кажется, слышала. — Фелисити на минуту задумалась. — Я почти уверена, что несколько лет назад он обращался в нашу контору. А почему вы спрашиваете?
— Это связано с работой Дебби, с тем, что она не успела закончить. Мне хотелось бы все привести в порядок. Вы ничего не помните о том деле?
— Нет, я не имела к нему никакого отношения. Думаю, Дебби была в курсе дел. Если для вас это важно, я могу посмотреть, кто именно им занимался. Должно быть, Дебби работала с одним из старших партнеров фирмы.
— Это было бы очень полезно, — сказал я. — Я бы очень хотел с кем-нибудь поговорить об этом деле. — Я открыл дверь. — Вино было отличное, большое спасибо.
— Не за что. Было приятно с вами поболтать. В этой квартире одной как-то неуютно.
Я попрощался и ушел.
Когда я вернулся домой, в моей голове все перепуталось. В какой-то мере причиной тому было вино, но большей частью — лавина новых сведений, которая обрушилась на меня за несколько последних дней. Итак, перед смертью Дебби не пришлось скучать. Трудный разговор с Хамилтоном, ее озабоченность делом «Таити» и личностью Пайпера, да еще Роб — подумать только! — с его предложением.
Все это тесно перемешалось с теми чувствами, которые я испытывал к ней. Я стал более или менее понимать Дебби лишь после ее смерти. Ах, если бы только я мог поговорить с ней обо всем, что стало мне известно теперь! А поговорить было о чем. Если бы тот сукин сын не убил ее. Я все больше и больше убеждался, что смерть Дебби была далеко не несчастным случаем.
Я натянул тренировочный костюм, кроссовки и отправился в парк. Бегать, предварительно выпив вина, — далеко не самое легкое занятие, но мне было все равно. Я преодолевал круг за кругом, пока ноги не перестали слушаться меня, но и тогда я не остановился. Я еле доплелся домой, принял ванну и лег спать.
Утром на работе я хотел заняться своими делами, но это оказалось невозможным. В отсутствие Дебби мне пришлось отвечать на все телефонные звонки. На рынке ценных бумаг атмосфера была неспокойной. Японцы старались продавать, потому что по сравнению с иеной доллар подешевел, но в США за одну ночь родились какие-то грандиозные программы скупки бумаг. В такие часы для того, кто умеет быстро поворачиваться, предоставляются тысячи возможностей. Но мне было трудно сосредоточиться, и я упускал один шанс за другим.
Я бросил взгляд на стол Роба. Покусывая губы, он смотрел на экран. Похоже, дела у него шли неважно. На его столе замигала лампочка, он, не сводя взгляда с экрана, схватил телефонную трубку, несколько секунд слушал, нахмурился и бросил трубку на стол. Этим утром Робу не везло.
Я попытался припомнить какой-нибудь жест или знак, которыми обменивались бы Роб и Дебби, но так ничего и не вспомнил. Ни взглядов украдкой, ни попыток сторониться друг друга, ни смущенного молчания. Между ними, насколько я помнил, всегда были добрые отношения. Я не слышал никаких сплетен. Впрочем, главным источником слухов и сплетен у нас была сама Дебби. Интересно, задумался я, знал ли кто-то об этой истории?
Я встал и направился к кофейному автомату.
— Тебе приготовить чашечку? — предложил я Карен, проходя мимо ее стола.
— Да, пожалуйста. Со сливками, без сахара.
Через минуту я уже нес две чашки, одну — для Карен. Я сел на ее стол. Карен была поражена. Я определенно не относился к числу любителей поболтать в рабочее время.
— Вчера я узнал нечто любопытное, — негромко сказал я.
— Что же именно? — с неподдельным интересом спросила Карен.
— О Дебби. И Робе.
Карен подняла брови.
— Только и всего? А ты не знал? Видишь ли, это было задолго до твоего появления у нас. Должно быть, года два назад.
— Никогда бы не подумал.
— Тут не о чем думать. Роман быстро закончился. Они пытались хранить все в тайне, но все равно мы знали. Теперь это старая история. Бедный Роб, должно быть, он очень переживает.
— Да. Бедняга, — согласился я и вернулся на свое рабочее место.
Роба нельзя было не пожалеть. Он был явно не в своей тарелке.
Я все еще безуспешно пытался сосредоточиться, чтобы разобраться в ситуации на рынке, когда позвонила Фелисити.
— Я узнала, кто занимался делом Пайпера, — сообщила она. — Это был Роберт Денни, старший партнер нашей фирмы.
— Ото, — отозвался я. — Вы полагаете, у него найдется время для разговора со мной?
— Не беспокойтесь, — ответила Фелисити. — Он очень хороший человек и совершенно лишен самомнения. К тому же Дебби ему нравилась. Когда она уходила, он был ужасно расстроен. Я сказала, что у вас к нему есть несколько вопросов, и он ответил, что вам достаточно позвонить секретарю и договориться о времени встречи.
Я поблагодарил Фелисити и последовал ее совету. Секретарь мистера Денни была настроена очень дружелюбно и по-деловому. В четверг, в три часа.
Потом я позвонил Кэшу. Мне нужно было поговорить с ним о многом. Например, о том, что ему известно о ходе расследования возможных махинаций при покупке акций «Джипсам оф Америка». От чьего имени он действовал, когда умолял нас продать наши облигации «Джипсам»? Что он еще знает об Ирвине Пайпере?
— «Блумфилд Вайс», любые операции с ценными бумагами. — прозвучал голос Кэша.
— Привет, это Пол. Можно задать тебе несколько вопросов?
— Разумеется. Валяй, я слушаю.
