— Джил — хороший парень. И ты ему очень нравишься. Арти со страшной силой давил на него, требуя твоего увольнения. Но Джил хочет видеть тебя в компании. Так же, как и я.
Итак, Арт хотел от меня избавиться, но я этой новости почему-то совершенно не удивился. Во время нашей последней встречи в субботу он, как мне показалось, мне поверил. Но с понедельника он стал меня избегать и через пару дней снова стал самим собой. Мне очень не понравилось его заявление в связи с моим меморандумом.
— Не беспокойся, — продолжала Дайна, — Джил и я — в одном лагере.
— Ну а как же следствие? — спросил я. — Неужели ты хочешь видеть партнером человека, которого подозревают в убийстве?
— Я знаю, что ты не убивал Фрэнка, — с улыбкой ответила Дайна. — В конечном итоге в этом убедятся и все остальные. Всё забудется.
Уверенность Дайны произвела на меня сильное впечатление, хотя я её до конца не разделял. Я никак не мог ожидать от неё такого доверия и был теперь за это бесконечно признателен. Со стороны Лайзы поддержка была бы вполне естественной, с неожиданным раздражением подумал я, но ничего подобного я от своей супруги не дождался.
— Спасибо за доверие и предложение. Чем мне предстоит заниматься?
— Ничем особенным. Делай прибыльные инвестиции. Избегай неудачных проектов. Разберись до конца с «Нет Коп» и…
— Постарайся избежать тюрьмы.
— Было бы прекрасно, если бы тебе это удалось, — кисло улыбнулась Дайна. — Но пока ты на воле, я хочу быть уверена в твоей полной поддержке, когда она мне потребуется. Это сейчас — самое главное.
— Считай, что ты её имеешь.
Она одарила меня улыбкой, которая наполнила теплом мое усталое тело.
— Итак, кто же все-таки убил Фрэнка? — спросила она. — У тебя есть на сей счет хоть какие-нибудь предположения?
— Нет. Полиция до сих пор уверена, что это сделал я, и лезет из кожи вон, чтобы собрать необходимые доказательства.
— Знаю. Мне даже показалось, что они считают, будто между нами что-то есть, — её глаза при этом лукаво блеснули.
— Да, — ответил я, стараясь изобразить ледяное спокойствие. — У Фрэнка тоже возникали подозрения на этот счет. Незадолго до его гибели мы даже повздорили с ним из-за этого.
Выражение лукавства на её личике исчезло, и на смену ему пришло выражение искреннего сочувствия.
— Тебе в последнее время так много пришлось пережить, — сказала она. — Умер Фрэнк. Полиция села тебе на шею. Тебя оставила жена.
— Да — время не из легких, — согласился я, бросив на неё быстрый взгляд.
— Это, конечно, дело не мое, — продолжала Дайна, — но как она могла покинуть тебя в беде?
— Ей крепко досталось, — попытался я вступиться за супругу. — Убили её отца, и она считает, что это сделал я. Правда, мне до сих пор не ясно, почему она так решила.
В моем голосе вдруг совершенно неожиданно для меня самого прорвался гнев. Дайна была права. Лайза в это трудное для меня время была просто обязана остаться со мною рядом!
— Ты выглядишь ужасно. Позволь мне налить тебе еще.
Мне следовало бы выразить свой протест, но я этого не сделал. Инстинкт самосохранения, видимо, переставал действовать. Лайза свалила в Калифорнию, так почему же я не могу пропустить еще один стаканчик с красивой женщиной, которая так внимательно меня слушает?
Дайна ушла и вскоре вернулась с новой порцией виски. Где-то на ходу она ухитрилась запустить музыку. Это был Моцарт или кто-то на него похожий.
Сев рядом со мной на диван, он подняла свой стакан и сказала:
— За тебя.
Я залпом выпил своё виски.
Дайна медленно склонилась ко мне и принялась развязывать мой галстук. Её ладонь легла на мое бедро.
— Расслабься, Саймон. Тебе надо расслабиться.
Она была рядом, и я мог думать только о ней. Аромат её духов, который всего лишь за мгновение до этого был едва уловим, теперь, казалось, заполнил все помещение. Я слышал, как шуршит шелк её блузки. Я повернул голову и увидел маленькое, изящное личико, безукоризненную кожу, полные, чуть-чуть приоткрытые губы. Затем она меня поцеловала. Это был ласковый, нежный и так много обещающий поцелуй. Я ответил ей поцелуем. Мне хотелось большего.
— Пойдем, — сказала она с улыбкой и, поднявшись с дивана, направилась к закрытым дверям спальни.
Я встал с дивана и двинулся следом за ней. Но в этот момент охвативший тело жар вдруг куда-то исчез, и я с ошеломляющей ясностью вдруг понял, на что иду.
— Нет, — сказал я.
Она оглянулась и изумленно вскинула брови. На её губах по-прежнему играла улыбка.
— Прости, Дайна, но это не правильно. Я ухожу. Немедленно.
С этими словами я вернулся к дивану схватил галстук и отправился на поиски пиджака и кейса.
Дайна стояла, опершись спиной на стену.
— Не уходи, Саймон, — сказала она. — Ведь ты же тоже этого хочешь. Останься.
— Прости, но я не могу… И вовсе не потому, что это ты… Это потому, что… — я замолчал, так как был не в силах найти внятного объяснения своим действиям. Я просто знал, что должен уйти.
Найдя кейс и пиджак, я ринулся к дверям, бросив на ходу:
— До завтра…
Оказавшись на улице, я припустил бегом по направлению к своему дому.
22
Утром я опоздал на встречу минут на десять. Все участники переговоров были свежи, словно луговые маргаритки. Все, кроме меня. Дайна встретила меня так, будто мы не целовались на её диване всего за несколько часов до этого.
Я из кожи лез вон, чтобы сосредоточиться, но мне хотелось одного — убежать отсюда и все хорошенько обдумать. Я в очередной раз пошел по стопам своего отца. Семь месяцев тому назад, вступая в брак и давая клятву верности, я был уверен в том, что никогда её не нарушу. И вот вчера я оказался на грани того, чтобы послать все свои обещания и все благие намерения к дьяволу. Одним словом, брак мой едва не скончался, не просуществовав и года.
Все дискуссии мы закончили в одиннадцать, чтобы дать возможность ребятам из «Тетраком» успеть в аэропорт и улететь в Цинциннати. Вместо того, чтобы пойти вместе с Дайной в офис, я отправился в парк. Пускаться в объяснения я не стал, и я не знал, о чем она думает.
Это был яркий, и какой-то хрусткий день поздней сухой осени. Холодный ветерок поглаживал верхушки деревьев, и те в ответ на его игру швыряли на землю пригоршни желтых листьев. Яркое солнце едва-едва согревало воздух. Одним словом, зима была уже не за горами.
Но что плохого я сделал? Лайза меня бросила, оставив на растерзание полиции. Жена отвергла мою помощь и моей верности вовсе не заслуживает. Она дала мне понять, что наш брак кончился, а раз так, то она и виновата в том, что между мной и Дайной возникла духовная близость.
Я сел на скамью на берегу озера. В надежде получить хлебные крошки ко мне лениво двинулись жирные утки, а на противоположном берегу из-за высоких деревьев на меня поглядывали верхние этажи отеля Ритц-Карлтон. Я обратился лицом к солнцу и смежил веки.
