поблескивали в чадном свете факела. На темном камне слабо светились бледно-зеленые руны. Я коснулся их пальцами, повторяя очертания чужих знаков, потом отыскал камень-ключ, надавил на стену, и потайная дверь открылась.
Я стоял на пороге. Со всех сторон меня окружали фигуры лиир - бледно-кремовые, с золотыми прожилками. Медведь и кабан, сова, сокол и ястреб. Волк и лисица, ворон, кошка… В неверном свете казалось, что они движутся по стенам плавно, бесшумно, словно в колдовском танце.
Я вошел в подземелье - и тишина обняла меня. Глупец Глупец Глупец…
Я вытащил из ножен кинжал Чэйсули. Отблеск факела упал на серебро. Я вновь увидел рукоять, завершавшуюся головой скалящегося волка с глазами из необработанного изумруда. Когда-то этот кинжал принадлежал Финну.
Я подошел к краю пропасти, снова невольно отметив, что свет не проникает в непроглядную черноту внизу. Так глубоко, так темно, так покойно… Я вспомнил, как провел там несколько дней и вышел отсюда - если не новым человеком, то уже и не тем, каким спустился. Вспомнил, как четыре дня был - Чэйсули.
Я прикрыл глаза. Под веками горели желтые пятна факельного света. Я ничего не видел, но помнил все. Тихий шорох распахнувшихся крыльев, крик сокола, падающего на добычу… Как я бежал по лесам, и единственным моим ощущением был свобода - абсолютная свобода, не стесненная ничем - свобода, дарованная богами.
- Жа-хай, - я протянул руку, чтобы бросить кинжал в черную непроглядную бездну.
- Кэриллон.
- Я вздрогнул и обернулся, покачнувшись на краю пропасти - взметнулось пламя факела.
Я ожидал увидеть Финна. Но никак не Турмилайн. Она была в тяжелом коричневом дорожном плаще, ниспадающем с головы до пят. капюшон был отброшен на плечи, и отблеска факелов играли в темно-золотых волосах.
- Ты отослал его прочь, - сказала она, - а значит, отослал прочь и меня.
Я хотел возразить - мне только оставалось произнести эти слова, я знал уже, как скажу это - со смесью нетерпения, непонимания, возмущения, изумления и спокойствия… и - не произнес ни слова, с ужасающей отчетливостью осознав: это правда. Я понял. Не Лахлэн - о нет, вовсе не Лахлэн был нужен Торри…
Части головоломки судьбы рассыпались передо иной, складываясь в причудливый переплетающийся узор. Руны сложились передо мной в надпись и обрели плотский облик моей сестры.
- Торри… - больше я ничего не сказал. Она была слишком похожа на меня самого, и никто не смог бы заставить ее свернуть с пути, если она к чему-либо стремилась.
- Мы не смели сказать тебе, - тихо проговорила она. - Мы знали, что ты скажешь. Он говорит, - она уже говорила о Финне так, как женщина говорит о своем мужчине, - что в кланах женщин никогда не продают воинам. Что мужчина и женщина сами вольны решать, и никто не может заставить их делать что- либо против воли.
- Турмилайн… - внезапно я ощутил боль и усталость, - Торри, ты знаешь, почему мне пришлось поступить так. Наш Дом заключает браки только с равными, я ждал для тебя принца, потому что ты стоишь этого - если не большего. Торри.. я не хотел, чтобы ты была несчастна. Но мне нужна помощь другого государства…
- А меня ты не подумал спросить? - она покачала головой, и блики света снова заплясали в ее волосах. - Нет. Ты думал, что я буду возражать? - нет. Ты даже не подумал о том, что это не может понравиться мне, - она слегка улыбнулась. - Подумай, что чувствовал бы ты, будь ты на моем месте.
За моей спиной зияла пропасть - и пропасть разверзлась передо мной.
- Торри, - наконец, сказал я, - подумай, ведь у меня тоже не было выбора, когда я женился. Принцы и короли не более следуют своим желаниям, чем принцессы. Я ничего не мог поделать.
- Ты должен был спросить меня. Но - нет, ты всегда приказывал. Мухаар Хомейны приказывает своей сестре выйти замуж за того, кого он выберет, - она подняла руку, видя, что я собираюсь возразить, ее ладонь показалась мне острием клинка. - Да, я знаю - так было всегда. И так будет. Но в этот раз - в этот раз я говорю: нет. Я сама выберу свой путь.
- Наша мать…
- …вернулась в Жуаенну. Я нахмурился в недоумении.
- Я рассказала ей, Кэриллон. Как и ты, она считает, что я сошла с ума. Но она решила не спорить, - Торри улыбнулась. - Она воспитала твердых сердцем детей, Кэриллон - они сами решают, кто станет их супругом.
Она мягко рассмеялась:
- Думаешь, что с Электрой ты провел меня? Ох, Кэриллон, я ведь не слепая!
Я не отрицаю, что она помогла тебе примирить Хомейну с Солиндой - но для тебя она значит больше, чем это.. Ты хотел жениться на ней потому, что - как и все мужчины, видевшие ее - желал ее. Такова ее власть.
- Турмилайн…
- Я ухожу, - она сказала это тихо, со спокойной уверенностью женщины, знающей, чего она хочет от мужчины. - Но вот что я скажу тебе от нас обоих: мы этого не хотели.
Турмилайн улыбнулась, и я увидел ее словно бы глазами Финна: не принцессу, не добычу, не сестру Кэриллона даже. Я увидел женщину - не более, не менее.
Неудивительно, что он пожелал ее.
- Ты отослал его в Обитель, чтобы он залечил свои раны. Ты отослал туда меня - ради безопасности. Я ухаживала за ним, когда этого не могла делать Аликс, я думала о том, что он за человек, если так служит моему брату… он дал мне ту безопасность, в которой я нуждалась. Вскоре это переросло в нечто большее, - она покачала головой. - Мы не хотели дурного. Но теперь его толмоора изменилась, моя же - следовать за ним.
- Толмоора - это для Чэйсули, - бесцветным голосом сообщил ей я, - Нет, Торри. Я не хочу терять еще и тебя.
- Тогда верни его к себе на службу.
- Я не могу! - крик эхом отдавался в подземелье, полном молчаливых лиир, Разве ты не видишь? Электра - Королева, а он - Чэйсули, Изменяющийся. Неважно, что буду говорить я - Финна всегда будут подозревать в намерении убить королеву. А если он останется, он действительно может ее убить. Он не рассказывал тебе, что собирался сделать?
Ее губы побелели:
- Рассказывал. Но у него не было выбора…
- У меня теперь - тоже, - я покачал головой. - Или ты думаешь, что я не хочу, чтобы он вернулся? Боги, Торри, ты не знаешь, чем были для нас двоих годы, проведенные в изгнании! Он был со мной слишком долго для того, чтобы я так легко мог перенести расставание с ним. Но так нужно. Что я еще могу сделать? Я никогда не смогу доверять ему в том, что касается Электры…
- Может быть, ты не должен доверять ей?
- Я женился на ней, - угрюмо ответил я. - Она нужна мне. Если я позволю Финну остаться, и с Электрой что-нибудь случится, знаешь, что будет с Хомейной?
Солинда восстанет. Ни одна армия не сумеет укротить разъяренную страну. Это убийство, Торри, - я медленно покачал головой. - Или ты думаешь, что кумаалин завершилась? Нет. Не будь так глупа. Это можно остановить, но приказать забыть нельзя. Слишком долго Чэйсули были ненавистны Хомейне. И это еще не конец.
Факел шипел и потрескивал, тени плясали на лице Торри.
- На этот раз их народ может погибнуть. А с ним погибнет и Хомейна.
По ее лицу катились сверкающие капли слез:
- Кэриллон, - прошептала она, - у меня будет ребенок от него.
Когда я смог говорить хотя бы шепотом - так сильно было потрясение - я произнес его имя. Потом, про себя:
- Как я этого не заметил?