Ореол смерти

Когда Ева с Рорком сошли с эскала­тора, заметившие их разом замолчали. А потом, как стая охотничьих собак, кинулись к неждан­ным посетителям.

– Назад! – приказала Ева. Кто-то, испугав­шись ее властного тона, действительно отступил, и толпа замерла на месте. – Никаких вопросов и никаких ответов, пока я не закончу свои дела!

– Если я решу купить это местечко, – ска­зал Рорк Еве достаточно громко, – то штат со­кращу по меньшей мере на треть.

Журналисты молча расступились, и Рорк с Евой прошли сквозь толпу.

– Ригли, где Ферст? – спросила Ева у пер­вого, кого узнала.

– Привет, лейтенант, – одарил он ее луче­зарной улыбкой. – Не желаете ли зайти ко мне в кабинет? – он гостеприимно указал на свой за­куток.

– Мне нужна Ферст, – повторила Ева резко. – Где она?

– Я ее сегодня не видел. И утром сам вел ре­портаж.

– Она звонила, – вмешался Морс, являвший собой образец предупредительности и доброже­ лательности. – Решила отдохнуть, – объяснил он. – Никак не может прийти в себя после того, что случилось с Луизой.

– Она дома?

– Сказала, что ей нужно время, чтобы опра­виться. И ей дали отпуск. На две недели. Заме­щаю ее я, – снова расплылся в улыбке Морс. – Так что, Даллас, если вам понадобится эфир, я к вашим услугам.

– Сыта по горло вашими эфирами, Морс!

– Как вам будет угодно, – ответил он и повернулся к Рорку. – Рад вас видеть. Вы ведь че­ловек неуловимый…

Рорк словно не заметил протянутую ему руку.

– Я уделяю время только тем людям, кото­рые мне интересны.

Морс опустил руку, но улыбаться не перестал.

– Уверен, что, если бы вы согласились по­тратить на меня несколько минут, я бы сообщил вам кое- что интересное.

– А вы на самом деле кретин! – сказал Рорк с убийственной усмешкой.

– Успокойся, – Ева тихо пожала Рорку руку. – Я готова уделить вам минуту, Морс. Меня интересует, кто сообщил вам конфиденци­альную информацию.

Морс изо всех сил старался не уронить собст­венного достоинства. Он обернулся к ней и за­ явил:

– Своих источников я не выдаю. Не забывайте о том, что сказано по этому поводу в кон­ституции! – он благоговейно прижал ладонь к сердцу. – Но если вы хотите подтвердить или опровергнуть эту информацию, я буду счастлив вас выслушать.

– А может, поговорим о другом? – Ева хо­тела дать Рорку возможность подольше понаблю­дать за Морсом. – Вы нашли тело Луизы Кирски через несколько минут после убийства.

– Да, – Морс скорбно нахмурился. – Я уже давал показания.

– Вы очень расстроились, не так ли? Были в шоке, вас вывернуло наизнанку… Сейчас вам по­ лучше?

– Того, что произошло, я не забуду никогда, но сейчас мне лучше, благодарю вас.

Ева подошла к Морсу вплотную.

– Но все же через несколько минут вы нашли в себе силы вести репортаж, давали указания опе­ ратору, снимавшему вашу покойную коллегу.

– Такая у нас работа. Я делал то, что делает любой репортер. Но это не говорит о том, что я не страдал! – он старался сдержать дрожь в голо­се. – Каждую ночь, ложась спать, я вижу перед собой ее лицо…

– А вы не задумывались о том, что могло произойти, появись вы там на пять минут раньше?

Он вздрогнул, и Ева, как ни стыдно ей было себе в этом признаваться, наблюдала за ним со злорадным удовольствием.

– Задумывался, – ответил Морс с достоин­ством. – Я мог остановить его. Или задержать. Не попади я в пробку, Луиза осталась бы в живых. Но случилось то, что случилось. Она мертва, и две другие женщины – тоже. А вы никого не нашли.

– Неужели вам не приходит в голову, Морс, что вы сейчас работаете на него? Ведете себя так, как он и рассчитывал. – Ева обвела взглядом всех присутствующих, внимательно прислуши­вавшихся к их разговору. – Он, наверное, с наслаждением слушает ваши репортажи, узнает все новые подробности. Вы сделали из него настоя­щую звезду!

– Мы обязаны освещать… – начал было Морс.

– Да наплевать вам на свои обязанности! Вам важно покрасоваться перед камерой. Чем больше людей погибает, тем выше ваш рейтинг! Разре­шаю вам это процитировать, – сказала Ева, раз­вернулась и вышла.

– Теперь тебе лучше? – спросил Рорк на эс­калаторе.

– Ни черта. Как впечатления?

– Никогда не был в зале «Новостей». Настоя­щий улей. Слишком много людей, и все нервни­чают. У кого это ты спрашивала о Надин?

– У Ригли. Он мелкая рыбешка.

– По-моему, ему было стыдно, когда ты про­износила свой страстный монолог. И еще не­скольким репортерам. Они отвернулись, сделали вид, что занялись своими делами. А кое-кто с удо­вольствием слушал, как ты наезжаешь на Морса. Кажется, его не очень-то любят.

– Ничего удивительного.

– А он интереснее, чем я думал, – сказал Рорк задумчиво.

– Морс? И чем это?

– У него отработанный имидж, – объяснил Рорк. – Он умеет изобразить все нужные эмо­ции. Ясно, что на самом деле он их не испытывает, но работает достоверно. Мимика, голос – все как надо. Думаю, он далеко пойдет.

– Не дай Бог! – Они подошли к машине. – Ты думаешь, он знает больше, чем выдает на пуб­лику?

– Вполне вероятно. И дозирует информацию. Тем более что сейчас это дело освещает он один. Да, кстати, тебя он ненавидит.

– Я этого не переживу! – Ева стала откры­вать дверцу машины и вдруг остановилась. – Ненавидит?

– При любой возможности сделает все, чтобы тебя потопить. Так что берегись.

– Он может выставить меня дурой, но пото­пить меня ему не удастся! – Ева резко распахну­ла дверцу. – Где, черт возьми, Надин?! Это на нее не похоже. Я знаю, как она переживает по поводу Луизы, но странно, что она взяла отпуск, не предупредив меня, и отдала такой сюжет этому подонку.

– В горе люди ведут себя непредсказуемо.

– Но Надин обычно держит себя в руках. Кроме того, ей отлично известно, что мишенью была именно она. И, возможно, ею и осталась. Рорк, необходимо срочно ее найти!

– Ты таким образом надеешься избежать по­хода в оперу?

Ева уселась в машину, вытянула ноги.

– Что же делать, если так получается? Давай заедем к ней. Хорошо? Она живет на Восемнад­цатой, между Второй и Третьей авеню.

– Ладно. Но на коктейль завтра вечером ты идешь в обязательном порядке!

– На какой коктейль?

– Назначенный еще месяц назад, – напо­мнил Рорк, садясь с ней рядом. – Со сбором средств на Институт истории искусств. Ты согла­силась взять на себя роль хозяйки.

И тут Ева вспомнила. Он еще принес какое-то шикарное платье, которое она должна надеть…

– Я была трезвая, когда соглашалась? Учти: слову пьяного верить нельзя!

– Абсолютно трезвая, – улыбнулся он. – Правда, ты лежала обнаженная, задыхалась и готова была кричать в голос.