Обо мне бы тоже очень быстро забыли, Рорк.
– Замолчи! – Он сжал ее ладонь так сильно, что Ева чуть не вскрикнула. – Немедленно замолчи!
– В последнее время у меня ничего не получается. Я принимаю все близко к сердцу, а толку от этого мало, Уитни прав: слишком много эмоций вокруг этого дела. А ведь сегодня с утра у меня была такая ясная голова! Ладно, хватит ныть. Сейчас нам необходимо найти Надин.
Она связалась с диспетчерской и велела объявить розыск Надин Ферст и ее машины.
Рорк внимательно посмотрел на нее и вдруг спросил:
– Скажите, лейтенант, а сколько убийств вы расследовали за время своей карьеры?
– Сколько? – Она пожала плечами. Мысли ее были сейчас заняты человеком в длинном пальто и с новой машиной. – Не знаю. Может быть, сотню. Убийства никогда не выходят из моды.
– Знаешь, тогда людей, которым ты нужна, наверняка больше десяти. А сейчас тебе надо по есть.
Ева была так голодна, что сил спорить с ним у нее не было.
– Труднее всего с дневником Меткальф, – объяснял Фини, сидя на единственном свободном стуле в кабинетике Евы: сама она сидела на втором. – В нем полно всяких значков и символов. Причем она все время их меняла, так что единой системы нет. Зато есть всякие клички: Красавчик, Кобель, Кретин. Есть инициалы, сердечки, рожицы – мрачные и веселые. Боюсь, времени на то, чтобы найти что-то общее с записями Надин или Тауэрс, понадобится куча.
– Ты хочешь сказать, что не сможешь этого сделать?
– Я сказал, что мне понадобится время. А это разные вещи!
– Ну ладно, не сердись. Я знаю, что твой компьютер дымится от натуги, только вот сколько у нас времени – непонятно. Он обязательно выберет новую жертву. И меня очень беспокоит Надин…
– Ты думаешь, он ее все-таки достал? – Фини поморщился и полез в карман за орешками. – Слишком уж непохоже на предыдущие случаи. Раньше он оставлял трупы на видном месте, и обнаруживали их практически сразу.
– Он мог изменить стиль! – Ева присела на краешек стола и тут же снова вскочила. – Понимаешь, он совершил ошибку и разозлился. Ведь сначала все шло как он хотел, а потом под руку попалась не та женщина. Мира считает, что он должен ощущать неудовлетворенность. Убийца получил внимание публики, ему было посвящено много часов эфира, но все-таки он чувствует себя проигравшим. А это сильное чувство.
Она подошла к окну. Далеко внизу копошились похожие на муравьев люди.
«Сколько же их! – подумала Ева. – Сколько мишеней…»
– Надин мешала ему, – задумчиво проговорила она. – Эта женщина отвлекла от него внимание публики. За ее репортажами следили отчасти ради нее самой. А теперь все думают только о нем. Кто он? Что он? Где он?
– Ты говоришь, как Мира, – заметил Фини.
– А что, если она правильно его вычислила? То есть действительно поняла, какой он. Ведь это очень важно… Мира считает, что это наверняка мужчина. Холостой, потому что с женщинами у него проблемы. Он не хочет, чтобы они верховодили. Видимо, такой была его мать или какая-то женщина, имевшая для него значение. Он довольно удачлив, но ему этого мало. Вершин он еще не достиг. Может быть, ему мешает женщина. Или женщины…
Ева задумчиво прищурилась.
– Женщины, которые говорят, – пробормотала она. – Которые действуют словом!
– Это что-то новенькое.
– Мне только сейчас пришло в голову! Он перерезает им горло. Не калечит, не насилует, значит, здесь дело не в сексуальности. Существует ведь много способов убивать. Он выбрал нож – продолжение руки, личное оружие. Но он мог наносить удар в сердце или в живот, мог…
– Хватит! – прервал ее Фини, засовывая в рот очередной орешек. – У меня достаточно богатое воображение.
– Да ты послушай! Тауэрс была прокурором, ее голос был голосом справедливости. Меткальф – актриса. Ферст – журналистка, разговаривающая с телезрителями. Может, поэтому он и не стал нападать на меня, – сказала она задумчиво. – Я не мастер вести разговоры.
– Сейчас, детка, у тебя неплохо получается.
– Ладно, речь не обо мне, – отмахнулась Ева. – Вот что мы имеем: холостой мужчина, который не может подняться на высшую ступеньку карьеры. Мужчина, попадавший под влияние сильных и властных женщин.
– Дэвид Анжелини подходит.
– И его отец тоже, если учесть, что дела у них идут неважно. И Слейд подходит. Мирина Анжелини оказалась вовсе не нежным и хрупким цветком. Есть еще Хэммет. Он любил Тауэрс, но она его как будущего мужа не воспринимала. А это – удар по самолюбию.
Фини скептически хмыкнул.
– Если вдуматься, я тоже подхожу… Правда, я женат, но моя жена – достаточно сильная жен щина.
– Черт возьми, я действительна увлеклась. Тысячи мужчин не удовлетворены своей жизнью, рассержены и имеют склонность к насилию. Но где же все-таки Надин?!
– Машину ее еще не нашли. Значит, она исчезла не так давно.
– А пользовалась ли она в последние двадцать четыре часа кредитками?
– Нет, – вздохнул Фини. – Если она покинула пределы страны, найти ее будет сложнее.
– Не думаю, что Надин уехала так далеко. Она любит быть в центре событий. Черт возьми, я должна была предвидеть, что она может сделать какую-нибудь глупость! В последний раз она очень нервничала. Это по глазам было видно.
Внезапно Ева вздрогнула и уставилась на Фини.
– По глазам было видно… – повторила она медленно. – Боже мой! По глазам!
– Что такое?
– Глаза! Он видел ее глаза! – Ева кинулась к телефону. – Найдите патрульного офицера… черт, как же ее фамилия? А, я вспомнила номер! Четыре ноль два.
– Что случилось, Даллас?
– Давай подождем. – Она нетерпеливо потирала руки. – Давай пока что подождем.
В трубке раздался усталый, раздраженный голос женщины-полицейского. Где-то поблизости шумела толпа, громыхала музыка.
– Патрульный Пибоди слушает.
– Боже мой, Пибоди, где вы?
– Манифестация ирландцев на Лексе. Какой-то их праздник, – раздраженно сказала она. – Сдерживаю толпу.
– Вы не можете найти место потише? – крикнула ей Ева.
– Конечно. Если оставлю свой пост и отойду на три квартала.
– Черт! – пробормотала Ева. – Пибоди, вспомните убийство Кирски. Тогда шел дождь, она была в плаще…
– Я прекрасно помню, как она лежала. Капюшон закрывал все лицо.
– Это точно? Капюшон был на лице? Никто его не трогал?
– Нет, мэм. Как я сообщала в своем отчете, телевизионщики в этот момент вели съемку. Я их прогнала, опечатала дверь. Лицо жертвы было закрыто почти полностью. Когда я прибыла, ее еще не опознали. Потом ко мне подошла какая-то женщина и назвала имя убитой. В показаниях свидетеля, обнаружившего тело, толку было мало. Он бился в истерике. В отчете все это указано.
– Да, отчет у меня есть. Спасибо, Пибоди.
– Так что это тебе дает? – спросил Фини, когда Ева отключила связь.
– Давай посмотрим видеозапись показаний Морса.
