необходимости. Я оставлю вас в этой комнате. Мой скафандр — так случилось — находится в соседнем помещении. Я надену его и дам команду компьютеру убрать воздух из всех помещений, смежных с этим. Я, конечно, отключу здешний терминал. Воздушное давление и предохранительные шлюзы не дадут вам открыть двери в вакуум: тюрьма с защитой от дурака. Я буду следить за вами, и пока буду видеть, что вы не предпринимаете попыток бежать, я дам возможность пищевой, воздушной и водной системам функционировать здесь. У меня есть необходимые ленты с программами, чтобы доставить нас обратно к Земле, где с вами будут обращаться как с военнопленными, согласно международным соглашениям.
— Какой войны?
— Той, которая только что началась и закончилась. Вы слышали? Америка победила.
— Шелдон, Шелдон, — увещевал Де Ла Торре, — чего вы надеетесь добиться этой безумной уловкой?
— Вы шутите? — фыркнул Силвермен. — Самая большая часть капиталовложений в эксплуатацию космоса — это системы жизнеобеспечения. Эта луна, полная грибка, представляет собой бесплатный билет во всю Солнечную систему — плюс бессмертие вдобавок! И это будет принадлежать Соединенным Штатам, я вам обещаю. — Он повернулся к Ли и Дмировой и сделал, с предельной искренностью, наиболее сумасшедшее заявление, которое я когда-либо слышал в своей жизни:
— Я не намерен позволить вам экспортировать ваш безбожный образ жизни на звезды.
Чен самым настоящим образом громко расхохотался, и я присоединился к нему.
— Ты — из этих канадских социалистов, а, Армстед? — рявкнул Силвермен.
— Вот что достает вас больше всего, правда, Силвермен? — усмехнулся я.
— Homo caelestis в симбиозе не имеет никаких желаний, никаких по— требностей: нет ничего, что вы могли бы продать ему! И он существует в группе — ну прямо природный коммунист. Люди без личных интересов пуга— ют вас до смерти, верно?
— Псевдофилософское дерьмо, — рявкнул Силвермен. — Я намерен завладеть самой потрясающей военной силой этого века.
— О Господи Боже мой, — с отвращением протянул Рауль. — Да здравствует Силвермен, Джон Вейн космических путей. Вы на самом деле представляете себе солдат в симбиотических скафандрах? Этакую космическую пехоту.
— Мне нравится эта идея, — Силвермен ухмыльнулся. — Мне кажется, что нагого человека с симбиотом не сможет засечь большинство устройств обнаружения. Никаких металлов, низкое отражение — и если этот симбиоз совершенен, то не будет выделяться теплоты. Что за диверсант! Не нужны никакие припасы, никакое обеспечение… Богом клянусь, мы сможем использовать пехоту, чтобы наложить запрет на Титан.
— Силвермен, — сказал я мягко, — вы — имбецил. Представьте на миг, что вы можете принудить среднего солдата позволить тому, что вы называете грибком, забраться ему в нос и пробраться вниз по горлу. Прекрасно. Вы получаете в высшей степени мобильного пехотинца. У него нет никаких нужд или потребностей, он знает, что будет бессмертен, если сможет избежать того, чтобы его убили, и обладает максимальными эмпатическими способнос— тями. Чем вы его собираетесь удерживать от дезертирства?! Лояльность по отношению к стране, которую он больше не увидит? Родственники в Хобокене, живущие в гравитационном поле, которое убило бы его?
— Лазерные лучи в случае необходимости, — начал он.
— Помните, с какой скоростью мы танцевали в конце? Пойдите спросите компьютер, могли бы мы танцевать вокруг лазерного луча — даже управляе— мого компьютером. Вы сами сказали, что нас было бы чертовски трудно отследить.
— Ваша военная тайна ничего не стоит, Силвермен, — сказал Том.
— Лучшие умы, чем я, будут работать над практическими деталями, — настаивал Силвермен. — Я безошибочно определяю военную важность, когда вижу ее. Командующий Кокс, — сказал он внезапно, — вы — американец. Вы со мной?
— На борту есть еще три американца, — уклонился от ответа Кокс. Том, Гарри и Рауль напряглись.
— Ага. У одного беременная жена — канадка, двое — извращенцы, и все трое находятся под влиянием этих чужих существ. Вы со мной?
Билл, казалось, серьезно обдумывал вопрос.
— Да. Вы правы. Мне больно это признавать, но только Соединенным Штатам можно доверить такую огромную власть.
Силвермен внимательно изучал его.
— Нет, — решил он, — нет, командующий, боюсь, что я не верю вам. Вы присягали на верность Объединенным Нациям. Если бы вы сказали «нет» или ответили двусмысленно, то через несколько дней я мог бы поверить вашему «да». Но сейчас вы лжете. — Он с сожалением покачал головой. — Ладно, леди и джентльмены, вот как мы поступим дальше. Никто не будет двигаться, пока я не дам разрешения. Затем по моей команде вы по одному будете перемещаться вон к той стенке, где находятся танцоры, самой дальней от передней двери. Тогда я выйду через эту дверь и…
— Господин Силвермен, — мягко прервал Чен, — есть кое-что, о чем все в этой комнате должны узнать прежде всего.
— Так говорите.
— Устройства, которые вы установили в контурах 364-В и 1117-А, а также в центральном ядре, были изъяты и выброшены через шлюз примерно через двадцать минут после того, как вы их установили. Вы — неуклюжий глупец, Силвермен, и крайне предсказуемый. Ваш передатчик бесполезен.
— Вы лжете, — рявкнул Сильермен, но Чен не побеспокоился ответить.
Его насмешливая улыбка была достаточным ответом.
Именно тут Силвермен доказал, что он чурбан. Если бы ему хватило сообразительности на блеф, на то, чтобы заявить, будто он установил другие устройства, о которых Чен не знал, он смог бы даже тогда спасти ситуацию.
Но я уверен, что ему это и в голову не пришло.
Билл и полковник Сонг приняли решения в один и тот же миг и прыгнули.
Силвермен нажал кнопку на передатчике, и свет и кондиционер воздуха НЕ отключились. Закричав от ярости, он вскинул свой дурацкий пистолет и вы— стрелил.
Ян Флеминг наоборот, маленькая «беретта» — скудное оружие, лучше всего подходящее, чтобы. стрелять в сидящего за столом напротив. Но закон хаоса сработал на стороне Силвермена: пуля, которую он нацелил в Билла, точнехонько угодила в яремную вену полковника Сонг, срикошетировала от стенки позади Сонг — стенки, противоположной Силвермену, — и ударила Билла сзади, заставив его кувыркаться и добавив ускорения.
Силвермен не был законченным идиотом — он ожидал большей отдачи в невесомости и закрепился для этого. Но он не предполагал, что его собствен— ная пуля ускорит движение Билла к нему. Прежде, чем он успел прицелиться заново, Билл налетел на него. Силвермен все равно не выпустил пистолет, и все в комнате бросились под прикрытия.
Но к этому времени я был на противоположной стороне комнаты. Я щелкнул переключателями, и вот на этот раз свет и кондиционер воздуха отключились.
Потом все было просто. Нам оставалось только ждать.
Силвермен начал кричать первым, за ним — Дмирова и Де Ла Торре.
Большинство людей немного сходят с ума в полной темноте, а невесомость серьезно усугубляет дело. Без локальной вертикали, как убедился Чен Тен Ли, когда у него в спальне испортился свет, человек теряет ориентацию. Бедствие это идет изнутри, и справиться с ним чрезвычайно трудно.
Силвермен так и не научился всему тому, что следует знать о невесомости, иначе он бы услышал, как выключился кондиционер воздуха. Он был единственным в комнате, кто все еще был прикреплен липучками к стенке, и он был слишком напуган, чтобы двигаться. Через некоторое время его крики затихли, он стал задыхаться, затем последовал один последний крик и — ти— шина. Я выждал еще минуту для верности — Сонг была уже наверняка мертва, но состояние Билла было неизвестно, — затем подлетел обратно к вы— ключателям и включил свет и воздух. Силвермен был приклеен к стенке, как муха, умирая от
