Но мы чувствуем ее, — он снова судорожно вздохнул и провел рукой по густым иссиня-черным волосам. — Вот и я сейчас увидел и понял ту часть моей толмооры, которая до сих пор была от меня скрыта. Я был бы рад этому… но не могу радоваться. Я не могу принять ее. А это само по себе значит, что я отрекаюсь от моего наследия.
Аликс чувствовала боль Дункана, хотя и не могла понять, что же так потрясло его. Этот человек, такой спокойный и сдержанный, был, оказывается, способен переживать и чувствовать боль так же глубоко и сильно, как она. Но причины его страданий сейчас она не понимала, и прямо сказала ему об этом.
Дункан расслабился и вроде бы успокоился:
— Нет. Ты не можешь. Ты слишком молода… и воспитана, как хомэйна, — его глаза не выражали ничего. — И Кэриллон уже завоевал твое сердце..
— Кэриллон?..
Дункан указал ей на одеяло, которое она все еще держала в руках:
— Ложись. Мы выезжаем рано утром. Он явно не желал больше продолжать разговор — развернулся и пошел прочь от костра.
Аликс посмотрела ему вслед — он прошел среди деревьев и растворился в ночи, словно сам был ее частью. Может, так оно и есть, подумала девушка, заворачиваясь в одеяло и устраиваясь поудобнее. Может, он понимает меня лучше, чем я сама понимаю себя В эту ночь боги ниспослали ей сон без сновидений.
Глава 8
На следующий день Аликс поехала вместе с Дунканом на его коне. Она держалась в седле очень прямо, стараясь не касаться его, и если с Финном так было потому, что он проявлял к ней слишком живой интерес, с Дунканом такого поведения от нее требовало его чувство собственного достоинства. Она не могла себе представить, как можно вмешиваться в его дела — что бы он не делал.
К тому же, со времени их разговора Дункан словно бы стеной отгородился от Аликс. Он был по- прежнему предупредителен и вежлив с ней, но теперь от него веяло холодом, причин этой перемены Аликс не видела, но сочла за благо не надоедать ему вопросами.
Под вечер Чэйсули остановились и разбили лагерь, Аликс поручили следить за костром у шатра Дункана, словно она была его служанкой. Это ощущение ей не понравилось: оно заставляло ее чувствовать себя настоящей пленницей, хотя в общем-то с ней обращались скорее как с гостьей.
Аликс бросила сучок в огонь и мрачно уставилась на него, злясь на себя за то, что так покорно подчиняется приказаниям, — и на обстоятельства вообще.
Почувствовав чье-то присутствие по ту сторону костра, она напряженно выпрямилась, потом, вскрикнув, отшатнулась: на нее пристально смотрели горящие глаза рыжеватого поджарого волка.
Он подошел ближе, выйдя на свет, и растворился в рябящем мерцании. Аликс стиснула зубы, борясь с внезапно накатившей легкой тошнотой, и прикрыла глаза, через мгновение, снова взглянув в ту сторону, где видела волка, она узрела на его месте знакомую фигуру Финна.
— Ты хочешь меня до смерти испугать, что ли? — с неудовольствием проговорила девушка.
Финн рассмеялся и, наклонившись, налил себе меда из поставленного Дунканом на огонь котелка. Сделав несколько глотков, он ясными невинными глазами посмотрел на Аликс и поскреб щеку:
— Ну что ж, я доставил твоего малютку-принца в безопасное место.
Аликс присела у костра, Она была достаточно раздражена, чтобы начать ругаться даже с Финном:
— Ты его не убил, надеюсь?
— Кэриллон смертен, как и любой человек, но смерть он найдет не от моей руки.
— В той личной войне, — она насмешливо подчеркнула эти слова, — которую ты ведешь против Мухаара, для тебя возможно все, что угодно. Даже убить его наследника, если представится случай.
— Но Дункан не позволил бы мне сделать это, — Финн рассмеялся заметив, что эти слова заставили девушку растеряться. — Нет, я не убью Кэриллона. Кэриллон часть нашего Пророчества — если, конечно, он именно тот, на кого указывают руны. Пророчество не называет имен — только деяния, и оно не предсказывает скорой смерти принца, можешь быть спокойна. Сперва он должен стать Мухааром, Финн посмотрел на нее поверх чаши, — Но, похоже, ты не слишком болеешь за него душой, мэйха, разве ты так быстро выбросила его из своего сердца? Аликс вскинула голову:
— Я скоро буду с ним, он вернется за мной.
— Твое место с нами, — серьезно возразил Финн. — Мы — твой народ. Ни на ферме в долине, ни в великолепном дворце Мухаара тебе не место.
— Ты увел меня от моего народа. Ты украл меня, как Хэйл — Линдир. Разве ты не понимаешь, что я думаю теперь о народе, который ты называешь моим? Во имя богов, Финн, ты ведь угрожал взять меня силой!
— Я просто не думал, что ты согласишься по доброй воле, — пожал он плечами с невинной улыбкой.
У Аликс перехватило горло от отчаянья, она даже пропустила насмешку мимо ушей:
— Почему ты не слушаешь меня? Ты всегда такой безмозглый, каким кажешься?
— Безмозглый! Я! Это еще с чего? — А ты хоть иногда задумываешься о последствиях того, что делаешь? — Кумаалин оставляет нам мало времени для размышлений. По большей части мы просто действуем — по необходимости.
Обстоятельства диктуют действия, понимаешь?
— Не оправдывай себя этим! — крикнула, она. — Ты причитаешь из-за кумаалин так, будто только ты пострадал в ней. Но если бы все Чэйсули были такими, как ты, вам просто не за что было бы проклинать Шейна! Дункан старается убедить меня, что вы — такие же люди, как и все остальные, а ты ведешь себя так, словно Чэйсули действительно демоны, словно вы не понимаете, что делаете с другими людьми, и не хотите понимать этого!
— Тебе нужно учиться, — наставительно проговорил Финн. — Когда мы приедем в Обитель и ты поговоришь с шар тэлом, ты лучше поймешь, что значит быть Чэйсули. Ты поймешь, к чему привела кумаалин. До тех пор ты — потерянный человек.
— Отвези меня домой, — тихо и безнадежно попросила Аликс. — Отвези меня домой, Финн.
Он поставил чашу на землю и взглянул на девушку:
— А я что делаю? Я и везу тебя домой. Аликс внезапно почувствовала навалившуюся усталость и отчаянье, комок подкатил к горлу, на глаза навернулись слезы. Меньше всего ей хотелось плакать перед Финном.
— Я убегу, — сказала она с уверенностью, которой вовсе не чувствовала сейчас. — Как только будет время и возможность, я избавлюсь от тебя. Даже если для этого мне придется ткнуть тебя ножом.
Он снисходительно улыбнулся:
— Не сумеешь.
— Сумею.
— У тебя ни сил, ни духа не хватит.
Аликс в гневе схватила котелок с кипящим медом и швырнула в Финна. Она не успела хорошенько разглядеть последствия — ноги сами понесли ее прочь, однако не успела она сделать и нескольких шагов, как Финн поймал ее. Аликс вскрикнула — он вывернул ей руку за спину, потом повернул лицом к себе — и внезапно, когда Чэйсули наклонился к ней, девушка ощутила безумный ужас, сродни ужасу маленького зверька в безжалостных когтях хищника.
— Если тебе хватило смелости сделать это, имей смелость и ответить за свой поступок, — сдавлено прошипел Финн.
Аликс снова вскрикнула. Она чувствовала его дыхание на своем лице, а потом он прикусил ее нижнюю губу — и вдруг чья-то рука рванула его назад.
