опасаться утратить силу.
Мгновенно руки Финна взлетели к голове арфиста — Лахлэн не успел отcтранитьcя. Ладони Чэйсули легли на виски арфиста, словно он хотел раздавить Лахлэну череп — но не сделал этого. Лахлэн поднял руки, словно хотел освободиться, отстранить Финна — но замер, руки его безвольно упали вдоль тела.
…Когда взгляд Финна снова стал осмысленным, мой ленник посмотрел на меня:
— Он арфист, целитель и священник. Это я сумел понять. Но — больше ничего.
Возможно он только старался уверить нас в чистоте своих намерений, но, во всяком случае, его разум хорошо защищен.
— Служит ли он Беллэму или Тинстару?
— По видимости, нет, — Финн дал мне ясно понять, что вовсе не уверен в этом до конца.
Я принялся счищать с клинка копоть и пепел:
— Если он не служит ни Тинстару, ни Беллэму, тогда — кому же? Он вполне мог убить меня с помощью своей арфы или отнять у меня разум… он вполне мог бы получить от Беллэма награду золотом — за труп или за безумца, — эта мысль заставила меня болезненно поморщиться. — Он мог даже использовать этих хомэйнов в качестве почетного эскорта — такую власть имеет его арфа. Но он не сделал ничего подобного…
— Мне убить его?
Прищурившись, я смотрел на рубин, становившийся все темнее по мере того, как вокруг нас сгущались сумерки.
— Обычно арфисты не бывают наемными убийцами. Они вполне способны на мелкие интриги — кажется, это у них в крови — но я еще никогда не слышал, чтобы хоть один из них запятнал себя кровью.
— Любого человека можно купить за золото — было бы золота достаточно.
Я поднял брови и ухмыльнулся:
— И Чэйсули тоже, а?
Финн поморщился. И что сказать, его браслеты и серьга были настоящим сокровищем — навряд ли золото могло стать для него большим искушением. Как и для любого другого воина.
— Он не Чэйсули, — последовал краткий ответ, я прекрасно понимал, что имел в виду Финн.
— Нет, — со вздохом согласился я. — Но, возможно, он — всего лишь соглядатай, а не наемный убийца. С соглядатаями можно иметь дело, временами они даже полезны. Иначе как бы мы сумели все эти пять лет водить за нос Беллэма?
Я снова улыбнулся. Беллэм действительно посылал соглядатаев по нашему следу. Пятеро из них даже разыскали нас. Мы предлагали каждому из них выполнить наше задание: сообщить Беллэму, что мы находимся в совершенно другом месте, обычно в нескольких тысячах лиг от нашего действительного местонахождения. Трое из них согласились.
Остальных мы убили.
— То есть, ты хочешь его использовать, — ровным голосом сказал Финн — но я прочел в его глазах недовольство.
— Мы возьмем его с собой и посмотрим, каковы его истинные намерения.
— Ты пошел по скользкой дорожке, Кэриллон.
— Она и без того достаточно скользкая. Одной опасностью больше, одной меньше. — выражение, возникшее на лице Финна, заставило меня сперва улыбнуться, потом рассмеяться. — А заодно и ты потренируешься, ленник мой. Ты слишком уж медлил прийти мне на помощь — Прежде чем я добрался до арфы, мне пришлось убить четверых.
Несмотря на вызов, прозвучавший в этих словах, Финн нахмурился. Я понял, что мои слова задели его — ведь он действительно помедлил. Появился быстрее, чем это мог бы сделать любой другой — и все же недостаточно быстро для воина Чэйсули.
— Ты стареешь, Финн, — я развел руками. — Отпустим нашего арфиста.
Посмотрим, что он станет делать.
Финн повиновался. Лахлэн пошатнулся, но выпрямился, осторожно ощупывая голову. Его взгляд все еще оставался мутным.
— Вы закончили?
— Более чем, — уверил его я. — А теперь расскажи нам, с чего это ты вдруг собрался помогать мне. Арфист потер лоб, пытаясь собраться с мыслями.
— Вся жизнь арфиста в том, чтобы слагать песни о героях и великих деяниях Вы оба — вы и ваш Чэйсули — одновременно и герои, и сама история. Если бы вы слышали, что рассказывают о вас… — он широко улыбнулся, похоже, окончательно придя в себя.
— Слава арфиста — в том, чтобы прославлять других. И отправиться в путь с Кэриллоном Хомейнским и его ленником-Чэйсули — не самое скверное, что можно пожелать арфисту.
— Верно, не самое худшее, — согласился я, пусть его думает об этих словах, что хочет.
Мгновением позже Лахлэн указал в сторону очага:
— Костер погас, если вы того пожелаете, я могу снова разжечь его.
Он был прав во время битвы с хомэйнами мы умудрились навалить в очаг достаточно снега.
— У меня есть кресало, — сказал я.
— Дрова отсырели. Я сумею разжечь костер с гораздо меньшим трудом, чем вы, — Лахлэн повернулся к коню, намереваясь взять арфу, но Сторр преградил ему путь. Арфист побледнел и взглянул на меня.
Я улыбнулся:
— Сторр обычно исполняет волю Финна — когда у него нет на этот счет другого мнения.
Лахлэн не сдвинулся с места. Он ждал. В конце концов Сторр отступил, давая ему дорогу. Арфист снял с седла футляр и шагнул к костру, бережно прижимая к груди надежно защищенную от снега и холода Леди.
— Вы боитесь, что я использую против вас чары?
— И не без оснований, — заметил я.
— Я этого не сделаю, — он тряхнул головой, его тусклые темные волосы рассыпались по плечам при этом движении. — Больше никогда. Только ради вас, если вы пожелаете — но не против. Никогда. У нас слишком много общего.
— Что общего может быть у наемника и арфиста? Лахлэн ухмыльнулся. На лице его возникло то самое выражение, которое я уже видел в прошлый вечер — тихая улыбка, обращенная вовнутрь, словно бы он знал то, что было скрыто от меня, и предпочитал, чтобы так оно и оставалось впредь.
— Я могу быть разным. Кое-что вы уже знаете: арфист, целитель… И однажды придет день, когда вы узнаете остальное.
Я поднял меч и вложил его в ножны — но не сразу, дав Лахлэну возможность рассмотреть рунную вязь на клинке, едва заметную в сумерках.
— Если ты решил совершить преступление, — мягко проговорил я, — лучше остерегись.
Улыбка покинула лицо Лахлэна. Он покачал головой, по-прежнему прижимая арфу к груди:
— Если бы я пожелал вашей смерти, ваш Чэйсули убил бы меня, — он бросил быстрый взгляд на Финна. — Здесь Эллас. Мы уже несколько лет даем приют Чэйсули. Если вы полагаете, что я недооцениваю Финна, смею вас заверить, вы ошибаетесь. В его присутствии вам не нужно опасаться меня. Я все равно ничего не смог бы сделать.
Я указал на футляр в его руках:
— А это?
— Моя Леди? — он удивленно приподнял брови, потом улыбнулся. — О, да. В ней есть магия. Но она ниспослана Лодхи, и я не могу использовать ее для убийства.
— Тогда покажи нам, для чего ты можешь использовать ее, — приказал я. Покажи, что может твоя магия, кроме как возвращать нам наши воспоминания и лишать нас воли.
Лахлэн снова взглянул на Финна — тот почти растворился в темноте.
— С вами это было нелегко. Большинство людей — как мелкая речушка: недалеко до дна. Но вы…
