Ухмылка конюха продемонстрировала мне, сколько зубов у него не хватало.
— Я продал лошадь твоему сыну.
— Моему СЫНУ… — я мрачно уставился на него. — Какую лошадь, куда он поехал и как он выглядит?
— По одному вопросу, Тигр. Ты смущаешь бедного человека, — заметила Дел.
Конюх начал с того, что было ему ближе — с лошади.
— Он купил старую серую кобылу, белая проточина на морде, три белых чулка. Очень мягкая. Кобыла для женщины, но он сказал, что такая ему и нужна.
— Куда он поехал?
— В Искандар.
Куда же еще?
— Как он выглядит?
Южанин пожал плечами.
— Не высокий, не низкий. Лет восемнадцать или девятнадцать. Каштановые волосы, голубые глаза. Говорит на Южном с акцентом.
— С каким акцентом?
Конюх только пожал плечами.
— Но он сказал тебе, что он мой сын.
— Да, сын Песчаного Тигра, — Южанин ухмыльнулся. — У него нет шрамов, но он носит ожерелье из когтей.
— И меч? — мрачно спросил я.
Конюх нахмурился, задумался и покачал головой.
— Только нож. Меча у него нет.
— Он носит ожерелье, но не носит меч, и ездит на старой серой кобыле,
— я покосился на Дел. — Если он действительно поехал в Искандар, мы хотя бы будем знать, кого искать.
— Ты будешь его искать? — искренне удивилась она.
— Думаю, что найти его будет нетрудно, он не стесняется распространяться о своем родителе — хотя это и ложь.
— А почему ты так уверен, что это ложь? — каким-то странным тоном спросила Дел.
— Он слишком взрослый, — отрезал я. — Если мне тридцать шесть, а ему восемнадцать или даже девятнадцать, значит мне было… — я запнулся.
— Восемнадцать, — закончила Дел. — Или семнадцать.
А не такой уж он взрослый.
— Поехали, — предложил я. — Нечего время терять.
Когда мы наконец-то выехали из Искандара, я немного успокоился. Трудно быть не в духе, когда Южное солнце согревает ласковыми лучами лицо, которое столько месяцев скрывалось под бородой. Странно было чувствовать себя гладко выбритым, странно было снова носить шелка и странно было пребывать в таком хорошем настроении.
И было просто замечательно, что все так странно.
— Знаешь, — начал я, — прошлой ночью ты могла бы меня предупредить, что собираешься уезжать. Я бы попрощался с Рашадом и сказал Набиру, что занятий больше не будет…
— Набир знает. Я ему сказала.
— Да? И когда ты успела?
— Прошлой ночью. Ты и Рашад набрались акиви и пытались выиграть друг у друга последние деньги… Зашел Набир, и я его предупредила, — Дел пожала плечами. — Он сказал, что тоже приедет, если сумеет уговорить Ксенобию бросить работу и поехать с ним.
— Ксенобия, — пробормотал я.
— И Аббу я предупредила, он тоже заходил.
Я резко повернулся к ней.
— Аббу? Я его не видел. Когда он приходил? Прошлой ночью? В нашу кантину?
— Я же сказала, ты ничего не соображал после акиви, — Дел отмахнулась от мухи. — Потом я ушла…
— Ушла, — эхом отозвался я. — Ты уходила? Когда? Зачем? — я нахмурился. — С ним?
— Сегодня у тебя столько вопросов.
— По-моему я имею право их задавать.
— Да? Почему?
— Просто имею, — я нахмурился, ее резкий тон мне совсем не понравился. — Кто знает, в какие неприятности ты могла попасть вот так сбежав с Аббу. Ты не знаешь, что он за человек, баска.
— Он очень похож на тебя, — Дел подняла руку, увидев, что я уже готов был запротестовать. — Нет… он похож на того тебя, которого я когда-то встретила. Должна признать, ты изменился. Ты уже не тот самодовольный дурак.
— Мне сразу стало легче, — сухо сказал я. — А в постели он тоже похож на меня?
— Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы.
— Аиды, ты хочешь сказать, что между вами что-то было? — я дернул повод и жеребец остановился. — Ты говорила, что тебе нужно побыть одной, и я просто шутил… Так ты провела эту ночь с Аббу?
В голосе Дел зазвенел лед.
— Я не врала. Мне действительно нужно побыть одной и сосредоточиться. Ты думаешь, я так старалась избавиться от твоего общества чтобы отправиться в постель к Аббу?
Я задумался.
— Не знаю. Больше я ни в чем не уверен.
— Между нами ничего не было.
Мне немного полегчало — мне намного полегчало при мысли, что Аббу ничего не получил. Огорчало меня только одно — Дел все же куда-то ходила с ним.
— Нравится тебе это или нет, но тебе придется признать, что у меня есть право беспокоиться.
— Нет, — отрезала Дел. — Это не твое дело.
— Почему не мое дело? — рассердился я. — Последние — сколько, восемнадцать месяцев? — мы делили и постель, и работу, а теперь ты заявляешь, что твои дела меня не касаются?
— Тебя не касается с кем я сплю, — заявила Дел. — Так же как меня не касается, с кем проводишь ночи ты.
— Ну почему же, можешь спросить, — я пожал плечами. — Последний раз я спал с другой женщиной… Это была… — я нахмурился. — Аиды, видишь, до чего ты меня довела? Даже вспомнить не могу.
— Эламайн, — сухо сказала Дел.
Да, Эламайн…
Дел заметила как изменилось мое лицо.
— Да, — кивнула она. — Эламайн. Та самая Эламайн.
Как я мог ее забыть? Может ли вообще мужчина ее забыть? Ненасытную женщину с умением за гранью возможного, невероятной выносливостью и воображением, равного которому не имел никто.
— Конечно из-за нее тебя чуть не убили, — напомнила Дел.
Видение исчезло.
— Хуже, — сказал я — с чувством.
— Что может быть хуже чем… А-а, помню. Тебя чуть не кастрировали.
Я поерзал в седле.
— Давай не будем вспоминать эту историю. И между прочим, а чего ты ожидала? Ты меня к себе не подпускала, почему я не мог переспать с Эламайн?..
