Достойный наследник

Даже взгляд, что пронзает миры, могут застилать слезы. Артур Симпсон Дейтон сидел за письменным столом и рыдал, уронив голову на руки.

Откуда-то издали пришел шепот:

— Странно… Ты обращаешься с одними, как с пешками, а других любишь. Это восхитительно, и, хоть мне и привычен мир, где законы изменчивы и текучи, мне никогда не понять законов, по которым живешь ты, Арта Мирддин.

— Я позволил себе полюбить его, Титания… Полюбить их всех.

Мягчеешь ты, человече. Слабеешь. Твоя любовь — отстраненна, размыта. И восхищаться тут нечем.

— Когда-нибудь она перестанет быть размытой и отстраненной.

Пустые угрозы. Пустые обеты. Ты знаешь, что необходимо сделать, но все еще не сделал этого. Трус. Старый, безумный, никчемный трус. Но и это — только еще одно оправдание промедления.

Артур Симпсон Дейтон плакал, пока в его горящих глазах не осталось слез.

Позже, в Пандатавэе: Работорговая гильдия

— Ко времени, когда мы прибыли, они были мертвы — все. Прежде чем уплыть, мы успели наловить мелских сучек; они ждут вас. Сами они ничего не видели, но рассказали: Куллинан с кучкой своих бойцов положили больше сотни наших — и победили.

— Все мертвы? Все?

— Все как один. Берег был устлан разлагающимися трупами. Кое-кто погиб в перестрелке, кое-кто — от каких-то взрывов. Но остальные… там были задушенные, заколотые мечом, зарубленные топором. Я старался разобраться в этом, но напали мелцы — и не просто так, а с ружьями.

— Отнятыми у отряда Армина?

— Не знаю, был ли то наш порох или Куллинанов.

— Погибли Армин, отряд добрых гильдейцев, сотня наемников, у мелцев есть ружья, а ты говоришь — это не самое страшное?

— Не самое. Я знаю — известий о том, что Карл Куллинан вернулся в Холтунбим, нет; там считают, что он погиб.

— Ты хочешь сказать — это не так?

— Я говорю: никто больше не видел вот этого. Это было процарапано ногтями на груди одного из наших; его повесили за пятку и зарезали, как козла. Все было подстроено так, чтобы мы нашли его: мелцы не нападали, пока мы его не обнаружили — и не осмотрели.

Изображения в самом низу, похоже, подписи. Их три. Три: топор, нож и меч. Думаю, верхняя надпись — на этом их треклятом аглицком, но надпись посередине, как видите, сделана на эрендра.

Говорящий подал собеседнику кусок выжженной солнцем кожи. На нем бурой — засохшей — кровью были выведены какие-то непонятные им английские буквы.

Но ниже, тоже кровью, четкие и внятные, поскольку написаны они были на эрендра, темнели два слова:

«Воин жив».

,

1

Бывает иногда мудрее стремглав бежать от того,

чего больше всего хочешь добиться.