«Увы! Течение меня уносит».
«Река, которая уносит тебя, несет и нас вместе с тобой».
«Куда мы направляемся?»
«В гавань, где мы соединимся».
«Это будет скоро?»
«Смотри!»
Кристоф, собрав последние силы, поднял голову (боже, какая она тяжелая!) и увидел выходившую из берегов реку, затоплявшую поля; она разливалась ровной гладью, величественно и плавно катила свои воды. А на горизонте стальной светящейся полосой словно устремлялась к ней навстречу гряда серебряных волн, трепетавших под солнцем. Доносился гул Океана… И замирающее сердце Кристофа спросило:
«Это Он?»
Голоса любимых ответили:
«Это Он».
А в угасавшем мозгу проносилось:
«Врата открываются… Вот аккорд, который я искал!.. Но разве это конец? Какие просторы впереди!.. Мы продолжим завтра».
О радость, радость сознания, что растворяешься в высшем покое божества, которому старался служить всю свою жизнь!..
«Господь! Ты не гневаешься на своего слугу? Я совершил так мало! Я не мог сделать больше… Я боролся, страдал, заблуждался, творил. Дай мне передохнуть в твоих отцовских объятиях. Когда-нибудь я оживу для новых битв».
И рокочущая река и бурлящее море пели вместе с ним:
«Ты возродишься. Отдохни! Теперь уже все слилось в одном сердце. Сплелись, улыбаясь, ночь и день. Гармония — царственная чета любви и ненависти. Я воспою бога, парящего на могучих крылах. Осанна жизни! Осанна смерти!»
Святой Христофор переходит реку. Всю ночь он идет против течения. Его громадное тело с богатырскими плечами, подобно утесу, возвышается над водой. На левом плече он несет хрупкого и тяжелого Младенца, Святой Христофор опирается на вырванную сосну, которая сгибается под ним. Его спина тоже сгибается. Те, кто видел, как он отправлялся в путь, говорили, что он не дойдет; и долго вслед ему неслись глумливые насмешки. Спустилась ночь, и люди устали. Теперь Христофор уже далеко, до него не доносятся крики оставшихся на берегу. В шуме потока он слышит только спокойный голос Младенца, который сжал в кулачке курчавую прядь волос гиганта и повторяет: «Вперед!» Он идет вперед, спина его сгорблена, глаза устремлены на темный берег, крутизна которого начинает проступать вдали.
Вдруг раздается благовест, призывающий к заутрене, и колокола понеслись вскачь, словно разбуженное стадо. Новая заря! Из-за черного высокого утеса поднимается золотой ореол невидимого солнца. Христофор, почти изнемогая, достигает наконец берега. И говорит Младенцу:
— Вот мы и пришли! Как тяжело было нести тебя! Дитя, скажи, кто ты?
И Младенец ответил:
— Я — Грядущий день.
Прощание с Жан-Кристофом
Я написал трагедию уходящего поколения, ничего не утаив. Я показал все: пороки и добродетели, гнетущую скорбь и внезапные вспышки гордости, героические усилия и изнеможение под тяжким бременем сверхчеловеческой задачи перестроить мир во всей его совокупности: мораль, эстетику, веру, создать новое человечество. Таковы были мы.
Люди сегодняшнего дня, молодежь, настал ваш черед! Пусть тела наши будут для вас ступенями — шагайте по ним вперед. Будьте сильнее и счастливее нас.
Я же прощаюсь со своей отжившей душой; я отбрасываю ее, как пустую оболочку. Жизнь — чередование смертей и возрождений. Умрем, Кристоф, чтобы родиться вновь!
Р.Р., октябрь 1912
CHRISTOFORI PACIEM DIE GUACUMGUE TUERIS, ILLA NEMPE DIE NON MORTE MALA MORIERIS.
1
неведомого бога
2
Намек на смехотворную речь краснобая Вивиани в Палате депутатов
3
la feuillette — бочонок
4
в предсмертный час
5
Бей в живот!
6
в душе
