давления и противостояния жизнь – позорище.
19 июня 1991 г. 8.28 вечера, Лос-Анджелес, Калифорния: Морская болезнь. Совсем прихватило. Я несколько дней как дома и не хочу больше никого из них видеть. Звонит телефон, и это пытка. Смысл есть лишь в одном – вернуться туда, где хоть что-нибудь может произойти. Европейские гастроли прошли неплохо. Мне там хорошо. А здесь меня достают голоса. Я не могу с ними. Сегодня позвонил парень из группы «Pantera». Где он откопал мой номер, понятия не имею. Какого хера я беспокоюсь? Как-то пришлось давать два интервью в день. Мне будто зубы выдирали. Никогда раньше не было так плохо. Телефон стал врагом. Я ною, как ребёнок, но, блядь, именно таково мне сейчас.
Наступила ночь, и я слушаю Сонни Роллинза и Колтрейна. Постепенно становится лучше. Я медленно собираю себя по кусочкам, и мне уже не хочется мчаться по автобану со скоростью 150 км в час. От морской болезни тебя шкивает туда и сюда. Слова при ней выходят странные и перекосоебленные. При ней я не могу с реальностью тех людей, которые не ездят по 600 км в день. Если вы так не делаете, то не поймёте того, кто делает, и наоборот.
Давайте не будем разговаривать при встрече. Можно кивать и объясняться жестами. Нет нужды в словах, улыбках или вопросах. Жизнь проходит так или иначе. Всё проходит.
Посмотри, как взрослый плачет
Здесь собраны записи 1988-1991 годов. Довольно тяжёлый материал. То, что я пишу, всегда отражает то, что меня окружает в это время. В те дни у меня было много нагрузки и стрессов – нужно было поддерживать и группу, и книжное издательство. Писать для меня тогда было – как прострачивать шов, который уберёг бы меня от взрыва.
Нахуй Жизнь – позорище Каждый вздох грозит спустить с тебя штаны Враньё громоздится непристойными кучами И я поневоле думаю о покойнике Который повесился у себя дома на шнуре Записка у него в кармане гласит: Я остановился, но это не остановило меня Я не собираюсь стареть Я не люблю эту кучу Я остановлюсь Но это не остановит меня Слова языка выпадают у меня изо рта Ритуальная привычка Любовь ненавидит Правда лжёт Бля бля бля Подходящие методы пытки Наслаиваются накапливаются набиваются во все поры Пока ты не вынужден встать с собой рядом На полусогнутых А клоунские рожи щерятся Нет ни движения, ни противостоянья И нет моей руки на глотке жизни, что будет давить Выжимать определение из этого нездорового смятенья Жизнь – это оскорбление Так на хуй её Я тащу её по следу тлеющих углей И я не хочу слышать о том Что, по-твоему, ты олицетворяешь Потому что это ничто Мебель, ящики, костры, списки Труппа съёмщиков Объятье, поцелуй, долгий взгляд Падает на пол коридора смертников Жизнь есть позорище …
Некоторые вещи слишком позорны Я бы никогда тебе сказать не мог Я б никому сказать не смог Как много я думаю о тебе И как мне это страшно Каждое утро, когда разжимаются челюсти бессонницы Смотрю на твою карточку Я думаю о твоей болезненной робости Твоей разрушенной уверенности в себе Твоей невероятной красоте Как меня тянет к тебе …
Ты причина того, что я не всегда хочу умереть Когда я с тобой, жизнь стоит того, чтобы жить Вдали от тебя мне странно и больно Когда я смотрю в твои глаза Я вижу как жестоко жизнь обошлась с тобой Хорошо, если ты упадёшь Я подхвачу тебя Тот, кто захочет тебя обидеть Должен сначала убить меня 
