— Правда? — Она снова всхлипнула.
— Правда, девочка моя. Все между нами останется по-прежнему. Лишь бы ты меня не разлюбила…
Она повернулась ко мне всем телом, взяла в ладони мое лицо:
— Я тебя всегда буду любить, Максима. До самой смерти!.. Давай спать! Просто спать… Рядом с тобой так покойно.
И мы стали просто спать. Правда, продолжалось такое спанье всего несколько минут, а потом… Утром я проснулся, едва Инга встала.
— Дрыхни еще! — сказала она. — Тебе лучше уйти попозже, когда хвосты укатят за мною.
Я приподнялся на локте и стал смотреть, как моя ревнивица причесывается. У Лили это было священнодействием и чудом. У Инги — тоже.
— Твои хвосты меня не увидят… Кстати, а как ты собираешься от них избавиться?
Она поправила прядку возле правого виска, скосила глаза в зеркало.
— Сяду в метро. Потом зайду в какой-нибудь универмаг побольше, хотя бы в «Гостинку», смешаюсь с толпой. Они меня наверняка потеряют.
— Тем не менее этого мало, — сказал я. — Мне надо быть уверенным в твоей безопасности. Я уже использовал на днях один способ. Придется покататься немножко на пригородном монорельсе.
И я рассказал, как ей следует поступить. А потом попросил повторить. Она повторила.
— Все правильно! Сколько времени тебе потребуется на хождения по универмагам?
Инга задумалась, прикидывая.
— Я закончу работу в семь. Думаю, к половине девятого уже буду чистой. Через полчаса доберусь до «Удельной». — Она снова принялась колдовать над своей прической.
А я напялил трусы и подсел к гейтсу. Вызвал справочную по транспорту, просмотрел расписание поездов Выборгского направления после двадцати одного часа.
— Слушай, нам подходит монорельс на девять двенадцать. Ты должна успеть. Пойдешь через мой вагон, на меня не обращай внимания. Кстати, я буду с бородой. Что бы ни случилось, мы незнакомы. Поняла?
— Поняла. — Инга принялась накладывать тени.
Я подошел сзади, поцеловал ее в затылок:
— Вот и молодца! — И отправился на кухню, исследовать содержимое холодильника.
Глава 47
Когда Инга уехала, я подождал минут десять, вышел из квартиры и знакомой дорогой перебрался в дальний подъезд. Мне по-прежнему везло — ни в лифтах, ни на лестницах я ни с кем не столкнулся.
Интересно, как долго может длиться подобное везение?.. И что произойдет, когда оно закончится?
Впрочем, думать об этом не стоило, стоило действовать по плану.
Я отыскал очередной гараж и арендовал очередную машину. Разумеется, «Забаву», только на сей раз с тонированными стеклами и цвета мокрого асфальта. Покатался с полчасика по городу. «Забава» вела себя по-человечески.
Оставшееся до вечера время я провел в Яниной квартире. Лишь однажды выбрался оттуда — подзаправиться хот-догами в ближайшей забегаловке. За день три раза просыпался телефон, но я к нему не подходил. Скорее всего, Яна злостно нарушала полученные инструкции, и поощрять ее не стоило.
После пяти меня вдруг охватило волнение. Сегодняшний вечер должен решить многое. Если не все!..
Я ловил себя на мысли, что, похоже, страшусь своей настоящей сути. Кто он таков, этот липовый Максим Метальников? Сотрудник Федеральной службы безопасности, подосланный к руководителю питерского РУБОПа? Или подчиненный самого Поливанова-Раскатова, лишенный собственной личности по прихоти начальства? А может, подельщик гинеколога Марголина, принимавший активное участие в его, по-видимому, темных делишках? Существовал ведь и такой вариант!..
Сегодня все решится.
Сначала на участке монорельсовой дороги, включающем перегоны Ланская — Удельная — Озерки — Шувалове. А потом у неведомого гипнотизера, который на самом деле не гипнотизер, а медик. Интересно, что он за медик? Может, тоже гинеколог?..
В семь часов вечера я покинул свое логово. Инга сейчас как раз отваливает от офиса на Семнадцатой линии.
Полчаса я покатался по району, отыскивая возможные хвосты. Не обнаружив сих зверей, облегченно вздохнул и отправился к Ланской. Оставил машину на улице неподалеку, а сам прилепил бороду, переложил пистолет в карман куртки, сел в трамвай и доехал до Удельной.
Инга появилась из метро в двадцать пятьдесят. На ней был парик, но и с темно-каштановыми волосами она выглядела на все сто.
Я проводил ее взглядом, выждал еще пять минут и двинулся следом, к платформе монорельса.
Далее все было проделано как три дня назад, со Щелкунчиком. Вот только результат оказался иным: Инга все-таки притащила за собой хвост.
Я заметил его еще на Удельной — худощавый невысокий типчик в серой одноцветной куртке и серых же спортивных штанах. Когда Инга прошла через пятый вагон, он проследовал за нею, а в Озерках оба вышли на платформу.
Я изобразил знакомый маневр, вернулся на встречном поезде и пронаблюдал, как он, покуривавший возле кассы под стеклянным козырьком станции, успел-таки увязаться за Ингой, когда та села в вагон. Пассажиров было много, и ему даже не пришлось особенно усердствовать, чтобы не привлечь к себе Ингиного внимания. Она осталась в тамбуре, а филер прошел в салон и остановился неподалеку от двери, но так, чтобы объект его не видел. Заняв позицию, он быстро осмотрел пассажиров и успокоился.
Когда поезд подкатил к Удельной, я пристроился к устремившейся на выход толпе дачников. Инга, судя по тому, что хвост тоже собрался выходить, вела себя по плану.
Поезд, зашипев, остановился, осел на монорельс. Толпа хлынула в открывшиеся двери. Я сунул руку в карман куртки и снял «етоича»с предохранителя.
Когда я вышел на платформу, Инга стояла возле дверей. Мы встретились глазами, я подмигнул. Глаза ее расширились, она меня узнала. И я наконец убедился, что в сложных условиях девочка очень хорошо владеет собой. Вряд ли кто-либо из окружающих понял, что встретились двое знакомых людей. Тип в сером остановился у соседнего вагона и, повернувшись лицом в сторону Инги, принялся делать вид, будто прикуривает, но ветер сдувает пламя. Когда Инга, выпустив пассажиров, вновь заскочила в тамбур, он продолжал щелкать зажигалкой.
Я прошел мимо, остановился у него за спиной, сунул руку в карман.
— Осторожно, закрываю двери! — объявил по трансляции машинист.
Филер тут же шагнул в тамбур. Замер у дверей, готовый выпрыгнуть на платформу, если Инга вновь покинет вагон.
Послышалось шипение сжатого воздуха, двери вот-вот должны были закрыться. Раздумывать было некогда, и я, не вынимая оружия из кармана, выстрелил.
Пуля попала филеру прямо в ухо — это я успел заметить. Створки дверей тут же сдвинулись, и, как он упал, видно уже не было.
Поезд приподнялся над монорельсом и укатил, а я вышел на проспект, дождался трамвая и поехал к Ланской.
Инга ждала меня возле лестницы. Наверху, на платформе, было тихо — видимо, через тамбур, в котором лежал убитый филер, никто не выходил. Тем лучше, обнаружат труп только на Финляндском
