— Глупец!.. Моя смерть нужна тебе. И всему твоему миру! Кто из вас потерпит рядом с собой человека, который может в любое время делать все, что ему заблагорассудится?.. Вы ограничиваете себя всяческими рамками, а я не приемлю любые ограничения. Пока я живу среди вас, никто не сможет чувствовать себя хоть в каком-то подобии безопасности… Вы ведь не можете думать иначе. Разве не так? Мало ли что взбредет мне в голову!.. Разве не так?
Я не нашел слов для ответа, и он продолжал:
— До сих пор не могу понять, почему руководители Управления не уничтожили меня, когда я оказался в их лапах. Ты думаешь, они оставят в покое человека, которого невозможно контролировать?
В его словах была какая-то правота, но я никак не мог понять, в чем она заключалась. Разве наш мир не идеален?.. Разве мы почти не искоренили преступность?.. Разве не прекрасно, когда души людей раскрыты друг другу?
В этом смысле я и ответил Фернану.
— Глупец. — Он насмешливо покачал головой. — Двери существуют для того, чтобы их иногда можно было закрывать. Иначе недолго и простудиться на сквозняке.
Где-то там, в глубине меня, шевельнулся кто-то, готовый согласиться с ним, но я — Я! — его не понимал. Он мне надоел свои морализаторством, как надоедал часто, еще тогда, в детстве, когда все время чего-то хотел от меня, а я не мог понять, что ему надо, и он злился и мысленно орал, а я совсем терялся и начинал его тихо ненавидеть… Голова моя пошла кругом, я понял, что он сейчас возьмет меня под контроль, и из последних сил пристально взглянул ему за спину.
Он не обернулся, но тиски вдруг ослабли, словно он убедился в чем-то и отпустил мою душу.
— Значит, здесь я не пройду? — спросил он угрюмо и бессильно, и я понял, что меня держали в тисках собственные фантазии.
Я уверенно помотал головой. Он мельком взглянул на часы.
— Впрочем, все равно я уже опоздал, — сказал он и сделал шаг назад.
— Куда ты? — сказал я. — Ты же сам убедился, что не можешь убить меня.
— Ты думаешь? — Он сделал попытку улыбнуться. Попытка успехом не увенчалась. — Убить я тебя обязан: ты один знаешь, что я жив.
— Ха-ха! — сказал я.
— Ты забываешь о людях, что ждут вот там. — Он сделал еще шаг назад.
— От моих действий ты защищен. Посмотрим, как ты защитишься, когда два десятка человек окружат тебя и одновременно…
Он не договорил, глаза его округлились. Взгляд их был направлен мне за спину. Я не реагировал, держа палец на кнопке поглотителя. Фернан вскинул парализатор, но тут из-за моей спины бесшумно вылетела молния и впилась Фернану в грудь.
ФЕРНАН ЗАХЛЕБНУЛСЯ БОЛЬЮ И УМЕР.
Я оглянулся. Из знакомой расселины выбрался Полковник, забросил лайтинг за спину и зашагал в мою сторону, отряхивая на ходу брюки. Я невольно попятился.
— Здравствуй, Виктор! — сказал шеф таким тоном, словно мы не виделись с ним по крайней мере год. — Здравствуй, победитель! Ты держался молодцом!
— Что случилось? — спросил я.
— Ничего, кроме того, что и должно было. — Шеф подошел ко мне. — Преступник получил наконец свое.
Я вяло пожал протянутую руку.
— Полчаса назад, — продолжал шеф, — вчерашние техники проникли на пульт управления джамп- связью со Скиллусом, нейтрализовали дежурных и осуществили переброску содержимого здешней джамп- кабины на Альбину-2. Благодаря твоим стараниям, — он игриво похлопал меня по плечу, — им удалось передать туда всего лишь три кубических метра воздуха.
Я слегка остолбенел, потом оглянулся на то, что осталось от Фернана.
— Вы хотите сказать, что в камере должен был находиться Гомеш?
— Именно, Виктор, именно!.. Мы с тобой вчера правильно предусмотрели такую возможность.
Я глядел на него, не понимая. Шеф удовлетворенно улыбнулся:
— Ты просто ничего не помнишь. Когда мы с тобой разработали эту операцию, тебе был поставлен блок. На всякий случай: вдруг Гомеш все-таки сумел бы залезть к тебе в мозги. По легенде ты просто защищал станцию от проникновения в нее.
— Но ведь станция была защищена…
Шеф снова улыбнулся: кажется, моя непонятливость доставляла ему истинное наслаждение.
— Как мы с тобой и предусмотрели, техники перед передачей сняли энергозащиту с купола… Так что можешь крутить дырочку для ордена. «За особые заслуги с золотым бантом» тебе обеспечен!
Послышались голоса. Из помещения станции вышли незнакомые люди. Один из них помахал нам рукой. Видимо, начальство прибыло наводить на объекте порядок. Шеф еще раз отечески похлопал меня по плечу и направился к вновь прибывшим.
— Подождите, Полковник! — окликнул я его. — А что показали техники?
Он остановился, неспешно перебросил лайтинг с левого плеча на правое: этакий средневековый барон на охоте. Не хватало только борзых.
— Ничего они не показали. Сразу после передачи оба скончались. По свидетельству медиков, от сердечного приступа… Кстати, когда вернешься на Землю, можешь снять вчерашний блок. Операция успешно завершена.
Он снова зашагал к станции. Я смотрел на его широкую спину. Он шагал так уверенно, что мне захотелось пальнуть в него из парализатора. Я поднял оружие и тут же опустил его: если здесь и была хорошо продуманная провокация, то я тоже принимал в ней участие. А может быть, и сам разработал ее.
Я вдруг вспомнил, что за все время нашей схватки ФЕРНАН НЕ СДЕЛАЛ ДАЖЕ ПОПЫТКИ ВЗЯТЬ В РУКУ ЛАЙТИНГ, а ведь такая возможность у него была. И понял, что главной провокацией было мое появление на Скиллусе. Потому что ФЕРНАН НЕ ХОТЕЛ УБИВАТЬ МЕНЯ.
А потом я вспомнил и еще одну вещь. В детстве, когда Фернан пытался обмануть меня, его ложь всегда сопровождалась насмешками.
Я подошел к трупу. Фернан лежал на спине, развороченная грудь его обуглилась, широко открытые глаза пусто смотрели в чужое небо.
— Прости меня, брат мой, — пробормотал я, наклонился и осторожно прикрыл ему веки.
Мне было тоскливо, не покидала мысль, что со смертью Фернана ушло из моей жизни нечто пока непонятое, но исключительно важное для меня. Как будто все эти годы он по-прежнему оказывал на жизнь Виктора Камова какое-то влияние. И тут я понял, что попросту любил его, любил, как в детстве — не отдавая себе отчета.
— Я не буду снимать вчерашний блок? — сказал я вслух, словно хотел с ним посоветоваться. Как в те годы, когда он вел меня по школьной жизни.
ФЕРНАН МОЛЧАЛ.
Я вздохнул и принялся выдирать из его мертвой руки оружие.
Сзади покатились потревоженные камни. Я оглянулся. Со скалы спускался человек в оранжевом комбинезоне. Он подошел, с удивлением посмотрел на труп Фернана, с опаской взглянул в лицо мне.
— Простите, — сказал он чуть слышно. — Заключенный номер девять-три-три. Вы не скажете, как я тут очутился? Что здесь происходит?
— Я сам бы хотел это знать, — пробормотал я и махнул рукой в сторону станции. — Идите туда, там вам все объяснят.
Он несмело кивнул и потопал вдоль дороги. Через каждые два шага он затравленно оглядывался, словно ждал выстрела в спину. Или выполнял некую заложенную в него программу. Я смотрел ему вслед: кого-то он мне напоминал. И когда заключенный оглянулся в десятый раз, я понял — он напоминал мне МЕНЯ.
