свечу, — только сизый дымок взвился струйкой.
Рыцарь перекрестился под плащом, мысленно проговаривая молитву. “Вот, — пронеслось в уме, — связался с язычниками, теперь их дьявол с собой заберет, а меня за ними следом, как спутника… Пресвятая Богородица, спаси нас!”
Пришелец немного постоял над спящим гусляром, а потом, так и не прикоснувшись к нему, отошел и склонился над князем…
Самой страшной мукой для Властимира были сны. В них он снова был зрячим, в них возвращалось то, что не хотелось вспоминать наяву. Во сне он видел жену, сына, волков, пожар Резани, кровь, смерть, сражения. То, что он пережил, уже будучи слепым, во сне обретало жуткие черты.
Сегодня ему привиделся отшельник с Мертвого моря. Во сне он казался похожим на призрака, на неупокоенного мертвеца. Он летел на князя, протягивая костлявые руки. Как всегда бывает во сне, Властимир не мог пошевелиться, а только стоял и ждал, когда приблизится призрак.
Тот налетел, как ураган, встряхнул князя за плечи и промолвил неожиданно знакомым голосом:
— Пора, княже! Пора!..
Властимир проснулся и понял, что это ему не снится. Южная ночь нахлынула прохладой и тихим ветром, напоенная треском сверчков и вздохами спящих людей и лошадей. Холод стылой земли пробирал под одеждой. Кто-то тихо тряс его за плечо и шептал:
— Княже, пора! Пошли!
Судя по голосу, это был гусляр.
— Буян, ты? — Властимир приподнялся. Друг нащупал его руку и пожал:
— Я. Поднимайся и идем со мною, только тихо — не буди прочих.
— А что, уже утро?
— Ночь покамест, да только мне недосуг света ждать, — загадочно отмолвил гусляр, увлекая князя за собой.
— Что случилось? Мы уезжаем?
— Нет, успокойся. Куда мы в ночь-то? Я тебе одну вещь сказать должен, да раньше не мог, вот и решился впотай,
— А они что же? При них нельзя?
Властимир успокоился и пошел за Буяном, что потихоньку уводил его от костра, подле которого оставалось вовсе не двое, а трое путников.
Гаральд не мог пошевелиться, сам не зная почему. В тот миг, когда он осенил себя крестом, пришелец словно угадал его движение и на миг обернулся.
“Сатана!” — только и мог подумать рыцарь. Все, кроме него, спали. Наутро никто не поверит его словам — а язычник-колдун, Буян, поднимет его на смех, когда он скажет, что князя взяли черти в преисподнюю.
Он испугался окончательно, когда над холмами, к которым уходили почти невидимые в ночи тени, вспыхнул свет. Несомненно, это открывались врата Ада, готовые принять новую жертву.
И в этот миг взгляд рыцаря упал на аркан. Лошадей славяне привязывали на длинный повод, который позволял им бродить почти всюду. Арканы волочились за ними по земле, отчего о них иногда кто- нибудь спотыкался.
В душе Гаральд добрым словом помянул всех святых, каких вспомнил, и, дотянувшись, дернул аркан, подтаскивая к себе лошадь.
Конь дремал, когда неожиданно ожившая веревка сдавила его шею. Мигом проснувшись, он рванулся, потащив за собой человека, и заржал.
Остальные жеребцы проснулись и отозвались на крик. Уходящие приостановились, Властимир оглянулся:
— Что там, Буян? Случилось что?
— Змея, должно, — как-то странно спокойно сказал тот. — Кони их боятся…
— Надеюсь, не Облака моего?
— Нет. Рыцарев жеребец беснуется… Пошли скорее! Гусляр торопливо потащил Властимира прочь.
Копыто скакнувшего спросонья коня врезалось в землю у самого лица спящего Мечислава. Юноша вскрикнул и проснулся.
— Чего это ты, Гаральд?
Напуганный конь протащил рыцаря по земле чуть ли не две сажени. Гаральд отпустил аркан, позволив жеребцу поскакать прочь, вскидывая ноги и взвизгивая, и попытался встать.
— Где Буян? — прохрипел он.
— Здесь я, скаженный, — над ним склонился гусляр, злой спросонья. — Чего тебе?
— С тобой ничего не случилось?
— Еще чего выдумал? Что со мной может случиться?
— Здесь только что был кто-то… Сатана или слуга его. — Рыцарь сел, разминая плохо слушающиеся руки. — Он над тобой склонился, а потом…
— Придумай что-нибудь новое, — отмахнулся Буян. — Всех перебудил, а толку нет…
— Толку нет? — От злости Гаральд вскочил, сжимая кулаки. — А где тогда Властимир?
Бросив взгляд через плечо рыцаря, Буян изменился в лице и с хриплым криком бросился прочь.
Над вершиной холма полыхало розово-алое зарево с желтыми разводами, словно горел огромный костер. А на его фоне со склона вниз уходили две фигурки. Одна была чуть повыше и постройнее, а вот другую спутать с кем-то было невозможно.
— Это они! — на бегу крикнул гусляр. — Задержите их! Выхватив нож, он бросился к жеребцам. Поймав Облака за гриву, притянул его голову к себе и полоснул ножом по шее. Тот взвился на дыбы, чуть не сбрасывая руки Буяна с себя, и заржал. Темная кровь показалась на белой шерсти. Омочив в ней кинжал, Буян метнул его вслед уходящим.
Он с глухим стуком врезался в землю у ног Властимира, и князь остановился.
— Что это? — спросил он. — Вроде как…
Ошибиться он не мог — в тот миг, когда нож упал на землю, у него словно пелена спала с души, и он почувствовал совсем близко от себя светлых существ, Агов, что уже не раз пытались его заполучить. А один из них держал его за руку!
Князь вырвался и отступил. Нечаянно зацепившись ногой за Буянов кинжал, он наклонился, нашарил его и поднял. Рукоять была в чем-то теплом, липком, со знакомым привкусом крови.
— Прочь, — сказал Властимир тому, кто, пусть и невидимый, стоял перед ним. — Прочь, и не смей подходить, а не то…
Он приложил лезвие к своей коже и сделал надрез, мешая лошадиную кровь со своею. Светлый отступил.
— Ты должен пойти со мной, — сказал он голосом Буяна. — Мы дадим тебе новые глаза…
— Не ходи к ним! — крикнул кто-то сзади, и Властимир с удивлением узнал голос рыцаря. — Это же сатана!
Гаральд подбежал, вооруженный и готовый к бою.
— Прочь, порождение бездны! — сказал он. — Ты не можешь сюда подойти!
Он перевернул меч рукоятью вверх и пылко перекрестил чужака.
То, что случилось потом, заставило всех, даже незрячего князя, отступить. Пришелец засветился так, что больно стало глазам. Жар страшной силы отбросил всех с вершины холма, на которой он стоял, напоминая ослепительно белый, с золотыми бликами силуэт. Он вырос, раздался в плечах, за спиной у него расправились два огромных крыла. Вскинув руки к небу, он высоким чистым голосом пропел-проговорил несколько звуков, и на них тут же пришел ответ.
Одна из звезд над ним вспыхнула ярче и сильнее, стала расти на глазах. Сияние ее слепило глаза, и одновременно с этим росло странное мерное гудение. Звезда падала прямо на вершину холма.
Гаральд выронил меч и щит и упал на колени, ломая руки.
