навыкате, они смотрели не мигая, будто у змей. И еще — они никогда не улыбались. Сложив руки на груди, три инквизитора встали на пороге, оглядели палату и направились к нам, оттесняя от меня мессира Леонарда и Черного Вэла.
— Итак, это вы и есть, означенный Максимилиан Иероним лорд Мортон из рода Мортонов, — прозвучал бесцветный голос одного из них. — Сын Иеронима лорда Мортона тридцать шестого и внук Иеронима лорда Мортона тридцать пятого, Хранитель Тайны лордов Мортонов?
— Да.
— Мы представляем здесь Инквизиторский Совет. И уполномочены задать вам несколько вопросов. Первый…
— Простите, что вмешиваюсь, — вперед шагнул мессир Леонард, — это допрос или беседа?
— Какая разница? Допустим, допрос. А вы имеете что-то против?
— Имею, и очень много. Во-первых, Максимилиан Мортон нездоров, а закон запрещает допрашивать больных. Во-вторых, означенный Максимилиан Мортон работает в моей школе. А насколько я знаю, вы не имеете права проводить допросы в учебных заведениях. Отпускать же его я не намерен, ибо сейчас идет учебный год, и у нас сорвется план занятий. И в-третьих, я не думаю, что вам так нужно знать мнение Мортона о произошедшем. Истинный виновник обнаружен, и сперва надо допросить его, а уж потом опрашивать потерпевших.
— И в-четвертых, вы все-таки имеете дело с лордом Мортоном, а не с каким-то сектантом- боевиком, — добавил Черный Вэл.
Инквизиторы резко развернулись в его сторону. Казалось, они думают, взять им зелейника под стражу или нет, и я понял, что нужно вмешаться:
— А в-пятых, у меня так болит голова и все тело, что я все равно не смогу сосредоточиться на ваших вопросах, — простонал я, стараясь говорить как можно жалобнее. — И вообще я хочу спать.
Инквизиторы переглянулись. Они смотрели друг на друга так долго и пристально, что я был готов поклясться — эти типы обмениваются мыслями. Но наконец один из них сказал:
— Хорошо. Мы отложим нашу беседу. Но после окончания учебного года будьте любезны явиться в Инквизиторский Совет для допроса. Мы пошлем вам официальное уведомление и пропуск. А пока мы заберем с собой этих юношей.
Инквизиторы подошли к ширмам, за которыми лежали Даниил и Эмиль, и отодвинули их. Я увидел лица мальчишек. Они были такими беспомощными, что мне захотелось вскочить и отправиться к инквизиторам вместо них. Двое наклонились над кроватями, поднимая мальчиков.
— Дети болеют, — вступился за них мессир Леонард.
— Это не дети, — ответили ему. — Один из них преступник, а другой его сообщник. Их мы обязаны изолировать от общества во избежание эксцессов.
Спорить с ними было невозможно. Я увидел, как директор по-собачьи сел на пол, как потупился Черный Вэл, и похолодел. Несмотря на то что Даниил Мельхиор чуть меня не убил, я испытывал к нему жалость. Участь его была слишком ужасна, чтобы злорадствовать.
Помощь пришла, откуда не ждали. Невея Виевна просочилась сквозь дверь и подплыла к одному из несущих мальчика инквизиторов. От ее улыбки прямо-таки истекал могильный холод.
— Я вам помогу? — Она протянула руки, дотрагиваясь до локтей инквизитора, и тот выронил мальчишку, отшатываясь назад. Очнувшись от столбняка, Черный Вэл поспешил подхватить упавшее тело. Второй инквизитор сам выпустил свою ношу и отступил, бормоча проклятия.
Переглядываясь, они пошли прочь. Мессир Леонард, быстро кивнув нам головой, устремился вдогонку. Мы с Черным Вэлом остались наедине. Зелейник посмотрел на меня с какой-то странной улыбкой и тихо погладил по руке.
Негромкий стук в дверь заставил его отступить в сторонку. На пороге мялась Вероника.
— Мастер Мортон? — робко позвала она.
Черный Вэл с шипением втянул сквозь зубы воздух и поспешил спрятаться за ширму, пока девушка его не заметила. На Невею, копошившуюся возле больных мальчишек, она не обращала внимания.
— Я здесь, Вероника, — позвал я.
Девушка подошла. За прошедшие сутки она сильно изменилась — побледнела, стала взрослее. Но глаза ее сверкали так, что я загляделся на блеск этих глаз. И как я раньше не замечал, какие они у нее красивые? Так бы и смотрел… Голос Вероники вырвал меня из мечтаний.
— Простите меня, мастер Мортон, — прошептала она, опуская глаза. — Я не должна была вас звать…
— Ты ничего не могла изменить, — возразил я. — У Белого Мигуна был мой платок — тот самый, который…
— Я знаю. Вот он. — Девушка вытащила из кармана свернутый платок. — Я его постирала. Он теперь чистый. Безо всякой крови и вообще…
Она положила его на тумбочку и долго гладила кончиком пальца. Видно, ей было очень трудно расстаться с моей вещью, и право слово, я был готов отдать его девушке — пусть делает с ним, что захочет. Но из-за плеча девушки, из-за ширмы уже высовывалось лицо Черного Вэла. Тот делал мне знаки, намекая, что я должен отослать Веронику прочь.
— Спасибо тебе, Вероника, — сказал я. — Если не возражаешь, я немного посплю. Я устал…
— Вам плохо? — встрепенулась она. — Простите меня! Это я во всем виновата! Вы не должны были меня слушаться! И зачем я только…
Она всхлипнула и вдруг упала на мою постель, разразившись рыданиями. Я поднял беспомощный взгляд на Черного Вэла. Тот не успел ничего предпринять — в больничную палату ворвалась дама Морана. Невея зашипела, словно рассерженная змея, но завуч не взглянула в ее сторону. Она просто взмахнула рукой — и лихоманку как ветром сдуло. Черный Вэл еле успел нырнуть за ширму.
— Какое бесстыдство! — загремела дама Морана. — Это недопустимое поведение для школьницы! Немедленно извинитесь и извольте покинуть помещение! И зайдите ко мне в кабинет — я должна вам кое- что сказать!
Несчастная Вероника что-то пролепетала и бегом бросилась прочь. А завуч повернулась ко мне.
— Это невесть знает что! — напустилась она на больного меня. — Школа превращена в сумасшедший дом! По классам разгуливают инквизиторы, между этажами застряла съемочная группа последних новостей, еще несколько журналистов топчутся в учительской и срывают мне уроки, а дети и педагоги совершенно выбиты из колеи! Только и разговоров, что о ваших подвигах и о Черном Вэле. Какие вы герои, да какие молодцы!.. Слушать противно! — Я попытался открыть рот, но она этого даже не заметила, — Вот что, Мортон, или вы завтра же выходите на работу, или я вас увольняю, несмотря ни на какое общественное мнение! Я не позволю, чтобы из моей школы делали притон! Скоро экзамены! Я не потерплю! Я вас выведу на чистую воду!
— Я обязательно завтра буду на занятиях! — быстро выкрикнул я. — Честное слово!
— Да, завтра! Или послезавтра напишете заявление об уходе! Подумаешь, герой! Один подвиг не дает вам права срывать учебный процесс! Объявляю вам выговор! И завтра же составлю докладную на имя директора! Такого отвратительного педагога в нашей школе никогда не было…
Решив, что достаточно испортила мне настроение, дама Морана покинула больничную палату, так громко хлопнув дверью, что у меня на тумбочке подпрыгнул стакан.
После ее ухода у меня на самом деле разболелась голова. Право слово, если бы знать заранее, я бы предпочел три часа провести в обществе инквизиторов, чем три минуты в присутствии завуча.
— Я ее ненавижу, — пробормотал я, зажмурившись. — И когда-нибудь убью! Почему она ко мне придирается?
— Начальники все такие. Особенно женщины-начальницы. — Черный Вэл отошел к постелям мальчишек, приводя обоих в порядок точечным массажем. — Будь моя воля, я бы вообще запретил женщинам занимать командные посты.
— Страшно представить, если она сменит когда-нибудь мессира Леонарда, — вздохнул я. — Она такая жестокая…
— Так ведь мессир Леонард не человек, — усмехнулся Вэл. — Он — ирландский пука, нежить. А у
