Такова жизнь. Она наносила коварные удары, когда ни один из них этого не ожидал, не выбирая места и не сдерживая силу. И когда казалось, что все позади, побои продолжались. Приходилось уходить, ставить блоки — словом, выживать.
Она сделала их теми, кто они есть. Впрочем, ни Тиролл, ни Чангор об этом не жалели. Теперь они могли помериться силой даже с Нею. Воспользовавшись клинками, в которые Она превратила души обоих. Своими ударами молота о наковальню. Закалила, чередуя радость и горе, покрыла искусной заточкой полированную сталь, когда приходилось бросать вызов целому миру. Когда на силу приходилось отвечать собственной, на коварство — коварством, злость и ненависть — тем же.
Постепенно клинки потускнели, а блестящая полировка будто покрылась слоем копоти. Однако остроты своей не потеряли.
Так вот… Бесшабашных гуляк еще не скоро позабудут в Сторхейльме. Ни владельцы упомянутых заведений, изрядно нагревшие руки на рекламе знаменитых охотников, ни даже герцог, уже подсчитывавший барыши в предвкушении События.
Впрочем, о чем-то подобном догадывались и сами виновники торжеств. И это, нужно признаться, их не слишком заботило. Они прибыли сюда за наградой, и они ее получат. А что до корчмарей и герцогов… Каждый зарабатывает на хлеб так, как умеет.
Поэтому победители драконов продолжали веселиться вплоть до самой охоты. Поселившись за городом по настоянию герцога, воины с удивлением обнаружили себя в ужасном состоянии. Тела их успели обрасти жир-ком, а мускулы — обмякнуть. Мечи казались непривычно тяжелыми для рук, уже не желавших признавать ничего, кроме кружки и девичьего стана.
Обмозговав ситуацию, Тиролл и Чангор с отвращением признали правоту наместника. У них оставалось целых пять дней, чтобы привести себя в порядок.
Преодолев тягу к выпивке, уже начинавшую перерастать в настоящий алкоголизм, все это время они посвятили неустанным тренировкам и просто тяжелому физическому труду: спаррингу, отработке техники на воздух, накачиванию мускулов подручными средствами и рытью абсолютно бесполезных волчьих ям, в которых дракон разве что подвернет лапу. Однако все это сделало свое дело в рекордный срок: из дряхлых пьянчужек Тиролл и Чангор превратились в настоящих бойцов — крепких, умелых и уверенных в себе. Тела обоих еще помнили былые времена, а потому поспешили вернуться к лучшей форме.
Так они встретили открытие «сезона охоты». Еще в Сторхейльме договорившись, что в случае победы над драконом одного из них герцогскую награду делят поровну. Для обоих это был трудный шаг. Понять же, что при этом их шансы увеличиваются вдвое, их состояние все еще позволяло. Теперь же оба косо поглядывали друг на друга, прикидывая шансы сугубо личные и ожидая от компаньона любого фортеля. Почему, спрашивается, он получит целую половину, если дракона завалю все-таки я? Сакраментальный вопрос копошился в мозгах, не давая покоя. И все же расторгать сделку не решался никто: что, если дракона завалю все же не я?.. Хотя это и маловероятно…
Герцог уже выплатил каждому по триста золотых, просто за участие в охоте. Но по сравнению с пятью кусками эта сумма казалась просто жалкой, недостойной времени таких героев. Кроме того, они успели спустить почти все в злачном Сторхейльме. Так что изрядная часть вернулась к герцогу в виде государственного налога. Допустить такой несправедливости Чангор и Тиролл не могли. Придется бороться. А пока каждый с подозрением поглядывал на партнера, предпочитая пить и есть из запасов собственного отряда.
Настал и прошел первый день охоты. Дракон совсем не по-рыцарски ускользал, в самый неподходящий момент используя свой дар природы — огромные кожистые крылья. Побродив туда-сюда, отряды плюнули и стали устраиваться на ночлег. «Похоже, эта охота затянется надолго», — думали все.
Все, кроме Тиролла и Чангора. Не удосужившись сообщить о своем слиянии владетельному герцогу, они действовали согласно собственному плану. Полагаться на герцогский — в лучшем случае глупость. В худшем — самоубийсгво. Это пусть Вчиха и прочие узкоглазые носятся за ящером сломя голову. Они же подождут и поступят так, как герцог прочил кому-то из своих, кто пока еще держится в стороне от основных событий. Догадаться об этом было совсем не трудно. Стоило лишь пожить немного в этом Сторхейльме и понять, на что этот герцог вообще способен. А потом, путем вольного полета фантазии, представить, как бы сам Тиролл или Чангор обставил всех этих лопухов — победителей драконов. Организовал бы собственную команду, конечно же! — первое, что приходило на ум. Курам на смех…
Поэтому охотники не торопились. Они участвовали не один и не два раза в подобных затеях. И повод для завышенного самомнения у них все же имелся.
Тиролл и Чангор скучали возле костра. Каждый сжимал в руке бурдюк с вином из собственных запасов и бросал незаметные взгляды на компаньона. Оба делали скучающий вид, хотя внутри все у них дрожало и булькало при мысли о грядущей ночи. Когда кто-то может провести сталью по горлу, а ты даже не проснешься… Зная собственных головорезов, абсолютно одинаковых в каждом отряде, а потому мигом нашедших общий язык, каждый не сомневался — о нем они грустить точно не станут.
О спокойном сне приходилось забыть.
Вдруг «победители драконов» с удивлением обнаружили, что они не одни. Раззява-часовой, равно как и все остальные, поглощенные собственными делами, не обратили на появление незнакомца никакого внимания. Да что там — если уж сами командиры опомнились тогда, когда могло быть уже поздно. Впрочем, немудрено. Солнце ложилось на закатный путь. Одной тенью больше…
Не спросив разрешения, носитель длинного черного плаща уселся к костру. Тиролл и Чангор, проглотив от изумления языки, уставились на мужика. Протянув к огню руки, тот зачем-то погрел ладони, хотя было совсем не холодно. Хозяева при этом полностью игнорировались. А крут мужичишка-то…
Незнакомец был высок и крепок. Широкие плечи, крепкий торс, мускулы которого не мог скрыть даже плащ. Оружия не видать. Заросшее щетиной лицо, чем-то напоминающее волчье. А взгляд и подавно… Обе знаменитости злачного Сторхейльма смогли по достоинству оценить его хищную цепкость, когда странный мужик по очереди поглядел на каждого.
— Ну, фраерки, — сказал вдруг он, — попали вы…
И тут Тиролла словно прорвало. Лицо его покраснело, а пальцы судорожно сжались, будто тиская рукоять меча. Он и вправду подумывал зарубить невежу, однако сперва придется разъяснить, что не очень вежливо говорить профессиональному преступнику «фраер». Так его не оскорбляли уже очень давно…
— Ты че, козел? Офонарел? Какой я тебе фраер, в натуре?
— Отзынь, фраерок! — плюнул небритый. — В натуре, фраер. Ты, сука, своей жопой на моем уделе сидишь. Так что заткнись, гнида, пока ее тебе не оторвали. Ты тоже, пока чего не брякнул. Понял?
Чангор ошалело кивнул. Похоже, ему было просто интересно, что этот петушок запоет дальше. Можно послушать, натянуть на кол его задницу они и так успеют. Тоска, в натуре.
— Ну так вот, гастролеры гребаные. Вы, бля, влетели круто — по самое очко, бля. По герцогскому кличу явились ящера мочить? Штаны вам мочить, а не ящера… Платить кто будет? За невинно убиенну животину. Падла буду, если сам герцог…
— Да ты и есть падла, — ответил Тиролл. — К нему и обращайся.
— Нет уж, ты ближе. Ты б у своего пахана уму-разуму набрался, когда на чужой удел жопу тащил. Иль стрелку забьем?..
Тиролл задумался. Вообще-то верно, блин. Волки так не делают. Не к герцогу было нужно идти, а к пахану местному, что весь этот Сторхейльм держит… В данный момент, накануне решающего сражения, «стрелки» и прочие разборки Тиролла не устраивали. Нужно решить этот вопрос как-нибудь по-другому… Только вот как? Здешние запросят не меньше половины… От такой перспективы его чуть не вывернуло наизнанку.
— Вали-ка отсюда, петух гребаный, — подал голос Чангор. Похоже, он тоже понял, к чему вся эта песня. — Не обломится вам здесь. Иди к узкоглазым…
Плащеносец вновь оглядел каждою. Злость, написанная на лицах гастролеров, исключала любую договоренность.
И тогда он свистнул. Коротко, но так, что у собеседников заложило уши. Даже не поднося ко рту пальцы, поскольку этого сделать ему никак бы не дали.
