рассказывайте ничего. Я очень мало знаю.
– Вздор, барон, вздор. Мы коллеги. И, как я понимаю, опасаемся одного и того же. Ступак рассчитывал на то, что Рашке снабдит его необходимым препаратом, но у Ступака какой-то свой план, химия Рашке входит в него лишь как составная часть. Ведь именно встреча Ступака с Рашке высекла искру! Именно после того, как они оба стали бывать у Хаусхоффера, в Альвиц пошли заказы, о которых вы говорили!
– Да, пожалуй, что так, – задумчиво согласился фон Крейвиц. – И именно после убийства обоих ученых Хаусхоффер с полной серьезностью начинает говорить о власти над миром.
– Ах, вас тоже насторожила эта фраза?
– Еще бы!
– Что это за сундучок, по вашему, барон?
– Не имею ни малейшего понятия.
Мы помолчали. Ветер усиливался, листья скреблись на деревьях и с крысиным шуршанием ползали по земле.
Одним словом, – вернулся к прерванной линии разговора барон, – хотя у Хаусхоффера, по всей видимости, что-то не получилось, или получилось не так, как он рассчитывал, мы опасаемся, что созданное Рашке и Ступаком, чем бы оно ни было, представляют собой угрозу для современного мира.
– Собранные мною факты, – ответил я, – хотя я и не могу, к сожалению, сказать, какого они характера, подтверждают ваши опасения.
– Вот оно что, – чуть помедлив, проговорил фон Крейвиц. – Тем более. В таком случае, мы действительно делаем одно и то же дело, князь. Но, при всех этих абстрактных – во всяком случае, при моем объеме сведений – опасениях, мы не имеем никакого предлога, чтобы тщательно обыскать Альвиц или допросить живущего там безвыездно Альберта Хаусхоффера, который, безусловно, является больным… во всяком случае, очень странным человеком.
– Это правнук?
– Представьте – внук… Пару лет назад мы, в полном отчаянии, дошли до такой низости, как тайная засылка на виллу наших людей под видом электромонтеров, менявших в усадьбе проводку.
– Ничего?
– Ничего. Усадьба как усадьба. Ветшает.
– Подземный бункер?
– Никаких следов. Это не значит, конечно, что его там нет. Значит лишь, что не нашли никаких его следов. У агентов было очень мало времени… Но порой мне кажется, что я, много лет занимающийся этой проблемой, просто маньяк. Параноик.
– Я не могу нынче же рассеять эти ваши сомнения, барон, но, повторяю, материал, который нами собран, ваши давние опасения скорее подтверждает, нежели опровергает.
– Благодарю. Так вот… Я шел на встречу с вами с одним предложением, теперь у меня их два. Начну с первого. Как я понимаю, у вас есть необходимый предлог, чтобы проникнуть в Альвиц?
– Не лучший, но за неимением гербовой пишут на простой.
– Простите… а, это поговорка. Понял. При благоприятном течении событий вы, будем надеяться, выйдете из ворот Альвица гораздо более информированным, чем вошли туда.
– Хочется верить.
– Смею ли я просить вас о любезности познакомить меня с тем, что вам удастся узнать?
– Барон, я прекрасно понимаю ваши чувства. Но сейчас я не могу сказать вам ни да, ни нет. Все будет зависеть от того, что именно я там узнаю.
Фон Крейвиц, глядя себе под ноги, тихонько посвистел сквозь зубы. Поддал ногой какую-то веточку.
– Кажется, я сообразил. В Альвиц вас привело расследование одного убийства и одного покушения на убийство. И то, и другое выглядят, как политические акции. Пришли вы сюда через биографию члена раннекоммунистической секты ассасинов. Сами вы коммунист. Вы опасаетесь, что полученная в Альвице информация нанесет удар по вашей религии.
– Не только опасаюсь – сильнейшим образом переживаю такую возможность.
– Что ж. Это свято… Тут нечего сказать. Кроме того, что, если по возвращении вы сочтете возможным поделиться с имперской безопасностью полученными сведениями, или хотя бы какой-то частью их, мы будем вам крайне признательны.
– Я даю вам слово учитывать интересы имперской безопасности по мере сил, барон.
– Благодарю. Теперь второе. Признаюсь, пока я не познакомился с вами, князь, этот вариант мне даже в голову не приходило рассматривать, он меня не волновал. Предположим, вы не выйдете из ворот Альвица.
Ему я не мог сказать: «Не каркайте, не создавайте устойчивую вибрацию…» Я лишь кивнул:
– Предположим.
– Какие инструкции даны вашим людям на этот случай?
– У меня нет здесь никаких людей.
Что-то дрогнуло в лице фон Крейвица.
– Вы идете без подстраховки? – осторожно спросил он.
– Журналист Чернышов, как частное лицо, в поисках материала для своих очерков вполне мог посетить Альвиц на свой страх и риск, – я пожал плечами. – Предпринимать что-то более масштабное без тщательной дипломатической подготовки было бы в высшей степени неэтично по отношению к Германии и германской короне. Через своего атташе в Стокгольме я это категорически запретил. Официальное согласование заняло бы слишком много времени, тогда как каждый день, возможно, чреват новым преступлением.
Фон Крейвиц скользнул по мне быстрым испытующим взглядом и бесстрастно уронил:
– Вы дворянин.
– Полно.
– Но, в таком случае, мое второе предложение приобретает еще больший смысл. Мы могли бы считать вас одновременно как бы и нашим посланцем. В таком случае, если вы не дадите о себе знать в течение, скажем, пяти…
– Десяти.
– Не долговато ли?
– Мне кажется, это не тот случай, где стоит дергаться, считая часы.
– Воля ваша. В течении десяти дней, мы, во первых, получили бы желанный предлог как следует перетряхнуть Альвиц – шутка ли сказать, исчез человек, да к тому же иностранец, да к тому же журналист, а-вторых… или… – и он неожиданно смутился, даже порозовел чуток, – вернее, во-первых… возможно, успели бы вам помочь в затруднительном положении.
Я невольно улыбнулся – и он улыбнулся своей неяркой светлой улыбкой мне в ответ.
– Благодарю и польщен, – сказал я. – Если ваших полномочий достает для заключения подобных соглашений, давайте считать, что это наша совместная операция.
На лице его отразилось облегченное удовлетворение.
– В таком случае, у меня все, – сказал он. – Я очень рад встрече.
– Я тоже. И крайне признателен вам.
– Десять дней мы будем отсчитывать…
– От сегодняшнего вечера.
– Хорошо. Найти меня вам будет легко и лично, и по телефону. Отель «Оттон», номер 236.
– А у меня 235! – вырвалось у меня.
С абсолютно невозмутимым видом фон Крейвиц сказал:
– Какое неожиданное совпадение.
Я, усмехнувшись, только головой покачал.
– А сейчас, князь, имею честь откланяться. Вы, вероятно, давно уже хотите отдохнуть. А мне нужно немедленно доложить Берлину о результатах встречи, там ждут с нетерпением. Душевно желаю удачи.
