Вот с этим я был согласен. Вряд ли кто будет проливать слезы по этому негодяю.
Мясник усмехнулся и достал свое оружие. Это было что-то среднее между мачете, ятаганом и мечом. Заточенное только с одной стороны, тем не менее, оно было довольно грозно на вид. С подобным в этом мире я еще не сталкивался. Да и Деррон ни о чем подобном не рассказывал. Я внимательно понаблюдал за движениями Мясника, прикидывая возможный стиль его боя. В этот момент неожиданно около меня оказались Илья Муромец и Ролон.
— Что здесь происходит? — грозно спросил Муромец, доставая свою любимую булаву.
Эзип быстро подошел к ним и стал что-то быстро говорить. Ролон согласно кивал, а вот Муромцу все происходящее явно не нравилось. В конце концов, я не выдержал и тоже подошел к ним. Мясник с яростью посмотрел на меня, но протестовать не стал.
— В общем, так, — повернулся ко мне Ролон. — Этот твой друг уверил нас, что если ты победишь этого мясника, то нам ничего не сделают и он пообещал, что сможет удержать свою шайку под контролем. Если проиграешь, то… сам понимаешь. Как он объяснил, у них там идет что-то типа борьбы за власть и этот мясник представляет одну из сил, хотя не понимаю, что там в этих Грязных кварталах делить.
— Это я сообразил. В принципе выбора у меня нет.
Ролон покачал головой.
— Выбор есть. Ты можешь сейчас вернуться назад, и мы все вместе разберемся с этими типами.
Я с сомнением посмотрел вокруг. «Этих типов» было человек шестьдесят, и вряд ли они были кроткими ягнятами. Я мог себе представить жизнь в Грязном квартале и был уверен, что победа будет вовсе не так легка, как кажется Ролону. По крайне мере, в чем я был уверен, так это в том, что рисковать не стоит.
— Вы там скоро?! — закричал Мясник. — Ребята скучают!
Действительно, шайка стала проявлять все больше и больше нетерпения.
— Дайте я с ним разберусь и тогда никто волноваться больше не будет. Я быстро всех успокою!
С трудом удалось убедить Муромца, что он может сделать только хуже.
— Да поймите, — говорил Эзип. — Энинг единственный рыцарь среди вас и только он может сразиться с другим рыцарем…
— С другим рыцарем, а не с этой пародией на рыцаря!
Эзип чуть не застонал от отчаяния.
— Это наши законы и сейчас здесь действуют именно они. Вы должны либо действовать по ним, либо сражаться со всеми сразу.
Я понял, что этот спор может быть бесконечным, и чтобы прекратить его обнажил шеркон и двинулся навстречу Мяснику. Тот радостно оскалился.
— Готовься рыцарь. — Он закрутил своим оружием в руке и двинулся навстречу.
Почему-то все, с кем мне приходилось сражаться, думали, что раз я мальчишка, то со мной можно справиться без всяких проблем. Они как будто не понимали, что только самоубийца наденет обруч рыцаря не умея сражаться. Гаерг Третних недооценил меня и полез напролом и этот Мясник тоже решил покончить со мной одним ударом. Издав какой-то дикий вопль, он резко прыгнул вперед и со всей дури ударил сверху вниз. Я быстро поднял вверх левую руку и его меч (или ятаган, или мачете) скользнул с металлическим лязгом по руке. Даже не будь на мне кольчуги, то и тогда этот скользящий удар не причинил бы мне никакого вреда. Сейчас же он только высек искры от удара металла о металл. Моя рука так же быстро опустилась, и меч Мясника оказался зажатым у меня под мышкой. В тот же миг я рукояткой шеркона заехал самозванному рыцарю в челюсть с такой силой, что тот отлетел метра на два назад, оставив свое оружие у меня. Теперь я мог спокойно рассмотреть его, прикидывая, как бы сам орудовал им. В этот момент с земли стал подниматься Мясник. Его глаза пылали яростью, но сам он выглядел слегка озадаченным.
— Шфолочь мелхая!!! Шарешу! Порешу!
Сначала я не понял то, что хотел сказать Мясник и с чего это он стал шепелявить. Потом увидел… зубы, кажется, я приложил его все-таки сильнее, чем рассчитывал. Нет, но надо же было так меня довести, что я забыл о своем воспитании! Одно могу сказать в оправдании — этот Мясник меня достал! Прозвище, кстати, для него самое подходящее. И тут окружающие нас люди не выдержали и расхохотались. Глядя на шипящего какие-то ругательства Мясника, хохотали даже те, кто явно его поддерживал. Этот смех еще сильнее распалил ярость самозванного рыцаря. Он ринулся в толпу и выхватил у кого-то такое же оружие, какое я у него отобрал. Я прекратил разглядывать этот меч и откинул его в сторону, снова приготовившись защищаться.
На этот раз Мясник действовал осторожнее, но ярость настолько затуманила его мозги, что вскоре он опять бросился вперед, пытаясь изрубить меня на мелкие куски. Что ни говори, но бойцом он был сильным, однако он явно не мог ничего противопоставить умению. Дрался он сильно, но больше полагался на свою мощь, а не на искусство. Он был опасен, но только не для тех, кто знал, как обращаться с оружием. Глядя на его прыжки, мне совсем не хотелось убивать этого придурка, вообразившего себя рыцарем.
—
Не знаю, чтобы я ответил, но именно в этот момент Мясник решил закончить бой на мечах, который ничего ему не дал кроме множества порезов, и схватиться со мной в рукопашную. Он вдруг отвел назад руку и со всей силы швырнул в меня свое оружие, а потом прыгнул следом, рассчитывая проскочить, пока я отбиваю его меч. Такого я никак не ожидал, но уроки Деррона взяли верх, и дальше я действовал чисто машинально. Отклониться от летящего меча и выставить вперед шеркон, предохраняясь от сюрпризов. Да ни один солдат, будь у него хоть капля мозгов в голове, не попадется на такую примитивную ловушку. Я сам видел, как Буефар отрабатывал действия своих солдат в такой же ситуации. Мясник об этих азах боя ничего не знал и буквально насадил себя на мой выставленный меч. Однако его прыжок был так силен, что я не смог удержать шеркон и был отброшен в сторону. Мясник захрипел и опустился на колени, пытаясь вытащить меч. Но силы были уже на исходе, и он повалился в пыль — больше он не шевелился. Я поднялся с земли и отряхнулся. Жалости или сожаления я не испытывал. Ясно было, что этот человек негодяй, для которого убить другого человека все равно, что прихлопнуть муху. И наверняка на его совести жизни многих честных людей. Однако и особого энтузиазма по поводу такого «правосудия» я тоже не испытывал. Хотя, с другой стороны, вряд ли я смог бы сдать его властям.
Вокруг меня на мгновение установилась абсолютная тишина, которая тут же взорвалась криками окружающих.
— И это был один из лучших наших рыцарей, — задумчиво заметил Эзип, глядя на скрюченное тело.
Я пожал плечами. Спорить не имело никакого смысла — он действительно был довольно сильным противником. Однако он слишком полагался на свою силу, а сила очень редко может противостоять мастерству. Для победы мне даже не понадобилась прибегать к дей-ча.
— Он был слишком прямолинеен и предсказуем. — Сказал я, вытаскивая из убитого свой меч и вытирая его об одежду Мясника. Это не было ни жестом презрения к нему, ни позерством. Просто прежде, чем убрать шеркон в ножны, его требовалось вытереть, а никакой подходящий тряпки вокруг не было, пришлось воспользоваться тем, что было под рукой. Однако мне почему-то показалось, что ни Мастер, ни Деррон это не одобрили, хотя они и не сказали ни слова.
— И еще ты был в кольчуге, а он без, — насмешливо и одновременно сердито заметил кто-то из окружающих.
Я быстро оглянулся. Было ясно, что любое сомнение в честности победы стоит подавить сейчас иначе весь этот поединок окажется напрасным.
— Хочу заметить, — вмешался, спасая положение, Эзип, — что Мясник ни разу не задел своим мечом даже кольчуги рыцаря, за исключением самого начала, в то время как сам он весь в многочисленных ранах. Так же хочу заметить, что этот рыцарь всего лишь ребенок, а сражался он с самим Мясником. И, если вы заметили, рыцарь немного хромает.
После «разговора» с тюремщиками моя нога действительно еще не прошла, и я продолжал заметно прихрамывать, однако в бою это вряд ли играло какую-либо роль, так как когда дело идет о твое
