— Это что же? Ключ у Братства? — испугано спросил Рон. — Они его постараются уничтожить.
— Не получится. Ключ невозможно уничтожить. Но зато теперь у нас есть одно преимущество. — Я рассказал о своей догадке.
— Ты только об одном не подумал, — остудил меня Виталий Дмитриевич. — Они могут убрать Ключ туда, где его никто не сможет достать. Например, бросят в реку.
— Не получится. Ключ не может находиться в месте, где его не смогут достать… — я так и замер с открытым ртом. Ключ не может переместиться туда, где его не смогут достать, но никто не говорил, что его туда нельзя положить. Конечно, через пять лет он переместится оттуда, но это если он заряжен. Сейчас же он будет лежать там семьдесят лет и только потом переместится туда, где его смогут взять. —
В этом успокаивает только то, что другая сторона тоже об этом не знает. Значит, они не рискнут избавиться от него, о чем я и сообщил.
— Не факт. Но в любом случае мы не сможем получить ваш Ключ не разобравшись с этим Братством. Разве что украсть.
— Я не хочу рисковать! Если они выбросят Ключ, то неизвестно, что будет. — Заметил Аркадий.
— Верно. К тому же я хочу, что бы Аркадий имел возможность в любой момент удрать. Если уж милиция взялась за него, то теперь уже не отпустит. — Аркадий просил называть его по имени.
— Егор прав, — поддержал меня Виталий Дмитриевич. — Не забывайте еще о торговцах наркотиками. Они ведь постараются получить деньги за свой товар.
— Скорее они постараются ликвидировать меня как проколовшегося. Не захотят рисковать. Одна надежда — сначала они все же постараются вернуть товар. Я в безопасности до тех пор, пока они не знают, что товар уничтожен. Как только это станет известно, то я не проживу и дня.
— Как вас вообще угораздило связаться с торговцами наркотиками? — поинтересовался я. — Вы что, не знали что это такое?
Аркадий поморщился.
— Не скажу, что у меня был выбор. Меня просто подставили. Когда я ушел из армии, то устроился на работу в какое-то частное охранное агентство. Тогда я еще не знал, что это «крыша» наркомафии. Как- то, будучи на дежурстве, услышал крик девушки. Я, конечно, не имел права уходить с охраняемого объекта, но… Вылетаю за угол, смотрю, а она лежит с ножом в груди. А рядом стоят какие-то подонки и потрошат ее сумочку. Увидели меня и бежать. Это тогда должно было насторожить меня, но нет. Я хотел догнать, но тут застонала девушка. Я наклонился к ней, но ничем помочь ей не смог. Вызвал милицию. Правда, дожидаться ее не стал. А на следующее утро меня вызывают к шефу. Так мол и так. Мы вам доверяли, а вы занялись убийством и грабежами. Я удивляюсь, а мне под нос суют фотографии. Там я вместе с этой компанией стою рядом с убитой и смотрю, как они грабят ее. Потом как я наклонился над ней. Меня как обухом по голове ударили. Я стал рассказывать, как было на самом деле. Тут мне предъявляют фотографию орудия убийства. Тогда, вечером я не рассмотрел, что там за нож был, а теперь узнал — это был мой нож, я его из армии привез. На меня как затмение нашло — ведь сразу было понятно, что это подстава, а я стоял и оправдывался, как дурак. Говорил, что не знаю этих парней и не мог с ними никого грабить. Пожалуйста, говорят, вот еще одна фотография. А там я действительно стою в баре вместе с ними. Улыбаюсь и пью пиво. Самое главное, я ведь вспомнил об этом. Этих подонков мне представил один из охранников, тоже работник нашей конторы. Сказал, что это его друзья, познакомил, а потом куда-то ушел на минуту. Только тогда я все понял. Обматерил их, а они выслушали, а потом предложили: или я начинаю работать на них, или…
Мы все молчали, давая высказаться Криворецкому. Я понимал, что ему нелегко вспоминать об этом, для него по-прежнему мучительно больно вспоминать свое поражения, а главное свой страх быть обвиненным в том, чего не совершал. Конечно он мог бы поиграть в героя. Попытаться восстановить справедливость, разобраться с подонками, но это не кино. Только в кино герой в одиночку расправляется с мафией, гангстерами и международным терроризмом в придачу. И он не был героем, или не захотел им стать, или не думал, что у него получится. За что ему сейчас и было мучительно больно. Я был уверен, что сейчас он проклинает себя за тот страх, но сейчас он влип так крепко, что уже никакой героизм не поможет. Для него оставался только один выход — бегство. Бегство либо на тот свет, либо в другой мир. Поэтому-то он так легко и поверил в существование другого мира. Он просто очень хотел в него поверить.
— Понятно, — после недолгого молчания сказал я. — Действительно у вас было не очень много шансов вырваться от них. А когда они потребуют деньги?
— На распространение партии обычно уходит около двух недель. Прошло уже четыре дня. Так что десять дней у меня еще есть. Если только кто-то не стукнет, что на меня вышли менты.
— Кто такие менты? — поинтересовался Рон.
— Милиция. То же самое, что и внутренняя стража в Амстере, — объяснил я.
— А-а. — Рон кивнул.
После этого мы все некоторое время занимались тем, что вырабатывали планы по поимке убийц из Братства. Впрочем, мы скорее не вырабатывали планы, а переливали из пустого в порожнее и прекрасно это понимали. Пожалуй, кроме Рона с Костей, которые излишне увлеклись разработкой разных фантастических планов. Все эти разговоры мы вели скорее для того, чтобы казаться занятыми. Хотя то, с каким серьезным видом и с каким жаром Рон со Снегирем обсуждали возможные варианты действий, всех позабавило.
— Все это ерунда, — наконец высказался я. — Так мы ничего не получим. Время у нас пока есть. Так что, думаю, стоит на время прекратить все действия с нашей стороны и подождать. Братство не будет сидеть долго без дела. Они просто не могут себе это позволить. К тому же им надо есть. Этот мир наш, а значит, у нас есть кое какое преимущество.
— Мне не нравится ждать, — заметил Аркадий. — Лучшая защита — это нападение.
— Хорошо. Предлагайте методы нападения. Только не забудьте, что за вами следят.
Аркадий открыл рот, попытался что-то сказать и закрыл.
— Иногда оборона, или даже отступление гораздо лучше нападения.
Виталий Дмитриевич с удивлением посмотрел на меня.
— Знаешь, Аркадий, а малец прав. Сейчас чтобы мы не делали, все может только ухудшить наше положение. Честно говоря, я тоже не вижу способа как нам выбраться из этого тупика. Так предоставим это нашим врагам. Пусть они ломают голову над этим. Егор прав в том, что это все-таки наш мир и все шансы за нас.
— В таком случае нам лучше разойтись, — поднялся я. — Аркадий, нам с вами пока лучше не встречаться. Если что случится вы знаете, как меня найти. Виталий Дмитриевич…
— Слушай, называй меня просто Виталий, я не такой уж и старик.
— Хорошо, Виталий. Так вот, вам тоже лучше пока не встречаться со своим другом. Пусть он пока походит по городу на экскурсии, погуляет. В общем пусть живет жизнь обычного честного человека.
— Что ж, всегда хотел побыть обычным честным человеком, — вздохнул Аркадий.
— В таком случае мы уходим. Рон, хочешь посмотреть на мой мир?
