непонятную усталость. Утром мне требовалось прилагать огромные усилия, чтобы встать, при этом от усталости я едва не падал. И это притом, что теперь мы двигались неспешно и хорошо отдыхали в пути. Даже дей-ча не помогало. Я едва не падал из седла. Конечно, я старался не показать вида и, похоже, мне это удалось. Каждый день я заставлял себя беседовать с Угландом, который засыпал меня вопросами, касающиеся этого похода. Похоже, он хотел знать даже мои мысли перед каждым боем. Утром я заставлял себя встать и одеться, потом также заставлял заниматься необходимыми делами. Но с каждым разом делать это было все сложнее и сложнее. Сложнее стало и скрывать свое состояние от окружающих. К счастью, поход уже подходил к концу и через десять дней мы вышли к границе Рогнара.
— Ну вот и все. Дошли. — Я, потеряв контроль над собой, всхлипнул и повалился из седла. Что-то тревожно закричал Герхардт. Ко мне бросилось несколько солдат. Вот сквозь них протолкнулся Святополк.
— Энинг, что с тобой? Ты слышишь меня? — сквозь вату пробивался чей-то голос.
— Слышу, — с трудом сказал я. — Слышу. Просто спать хочу. Устал очень. Вот посплю и все будет хорошо.
— Врача!
— Я врач. — Голоса путались, и я не мог различить какой кому принадлежит. Кто-то щупал мой пульс, что-то еще делал.
— Ясно.
— Что-нибудь серьезное? — узнал я встревоженный голос Герхардта.
— Нервное истощение! Я мог бы догадаться и сразу! Я же видел… но он так держался, что ничего нельзя было заподозрить.
— Но от чего это?
— А что вы хотите? Он же еще ребенок, а тут на него навалилась эта ответственность с командованием! Похоже, он всю кампанию провел на одних нервах. Боюсь, что я даже представить не могу, чего она ему стоила! И вы хороши!!! Вы же постоянно были рядом! Неужели вы не могли догадаться, что ребенок не сможет выдержать таких нагрузок?!!
— Но что делать, доктор?
— Ничего. Он сам должен захотеть поправиться. Понимаете, сейчас подорваны его силы и он устал настолько, что может просто расхотеть жить. Главное не дать ему это сделать. Надо заставить его снова полюбить жизнь! Пусть рядом с ним всегда будут люди, которых он любит, может это заставит его бороться с апатией. Если что-то его заинтересует в жизни, то это его вытащит.
Какие пустяки. Мысли ворочались с трудом. Мне был вообще непонятен этот спор. Как будто есть какая-то разница между жизнью и смертью.
— Но почему сейчас это случилось? — услышал я голос Готлиба.
— Неужели не ясно? Я же говорю, что он держался только на нервах. Пока поход был незакончен, он цеплялся за жизнь. Он считал, что его долг довести дело до конца…
— …а сейчас все закончилось.
— Вот именно.
— Энинг! Энинг! — Знакомый голос. — Егор!
Это имя помогло мне набраться сил, и я увидел заплаканное лицо Рона.
— Егор, очнись.
— Рон прекрати реветь. Мне что, уже и отдохнуть нельзя?
Склоненный надо мной доктор издал облегченный вздох.
— Говори с ним, говори, мальчик, — прошептал он.
И Рон говорил. Говорил сбивчиво и быстро, в результате чего половину слов я просто не понял. Он говорил о моих родителях, о Нарнахе, об Ольге.
— Рон, остановись, пожалуйста, — чуть ли не простонал я. — У меня уже голова болит. Дай поспать.
— Дайте ему поспать, — попросил доктор. — Пусть отдохнет.
Дальше я уже ничего не помнил. Проснулся я ничуть не отдохнувшим. Только спать не тянуло, а так я чувствовал себя совершенно разбитым.
— Ты как? — надо мной склонился встревоженный Рон.
— Нормально, — соврал я. — Сколько я спал?
— Почти двое суток.
— Что?! Двое суток?! — я без сил откинулся назад, обнаружив, что лежу на телеге, которая катится следом за другими телегами. Рядом шагали солдаты, которые с тревогой смотрели на меня. — Что со мной, Рон?
— Доктор говорит, что ты просто переутомился и это пройдет.
— Наверное, он прав. Ладно, помоги мне встать. — Я с трудом поднялся и, шатаясь, двинулся по дороге. И сразу сообразил, что если я так буду плестись, то вскоре отстану от армии. — Рон, где мы?
— Идем по Рогнару. Вчера пересекли границу.
— Вчера? Но почему? Мне помнится, что подошли мы к ней позавчера.
— Да, — Рон виновато посмотрел на меня и вздохнул. — Доктор велел не говорить, но я проговорился. Просто он попросил дать тебе покой, чтобы тряска от движения не помешала твоему отдыху.
— Глупости, — рассердился я. — Тряска ничуть не помешала бы мне!
— Это вы так думаете, молодой человек, — неожиданно раздался позади меня чуть хрипловатый голос. Я резко обернулся и обнаружил мага-врача нашей армии, начальника всей госпитальной службы. — Но вы действительно нуждались в отдыхе и даже сейчас нуждаетесь. А лишний день ничего не решал.
— Но солдаты хотели бы попасть домой!
— Да. Мы все рассказали солдатам и попросили их задержаться. Никто не возражал. Если не считать возражениями вопли этого идиота Ауредия. Кстати, кажется, в связи с вашей болезнью генерал снова начал командовать.
— Ну и пусть командует, — отмахнулся я. — Теперь-то он справится.
— Это точно. — Ко мне подходил ухмыляющийся Герхардт. — Сейчас он справляется. В каждом селении, мимо которого мы проходим, он устраивает марш победы, проводя по улицам пленных. Очень ругал тебя, что ты отпустил остальных.
— Пусть ругается. Здравствуй, Герхардт. Рад тебя видеть.
— Я тоже рад. Ну и испугал ты нас, малыш. Не делай так больше.
— Не буду, папочка.
Герхардт ухмыльнулся.
— Раз шутишь, то значит в порядке. Доктор, как он?
— Разве не видите? — Слегка раздраженно заметил тот. — Милорд еще не восстановил свои силы. И сделать это будет не просто. — Врач оценивающе посмотрел на меня. — Милорд, если хотите выжить, то боритесь. Не поддавайтесь апатии, не дайте ей завладеть вами. Хорошо, что встали, вам полезны пешие прогулки.
— Полезны, это хорошо, только, боюсь, я не поспею за армией.
— Об этом не беспокойся. — Герхардт сорвался с места и умчался куда-то вперед.
— Куда это он? — удивленно спросил я.
— Подозреваю, что к Ауредию, — ответил врач.
Подтверждая эти слова, впереди послышалась чья-то ругань. Что там происходило, я не видел, но вскоре солдаты резко сбавили шаг и пошли заметно медленней. Тут ко мне снова подъехал Герхардт, за ним ехал Ауредий.
— Полковник сказал мне, — заговорил он, бросив злой взгляд на Герхардта, — что доктор велел вам идти пешком, но вы не поспеваете, за армией, милорд. Я велел идти помедленней.
Перехватив насмешливый взгляд Герхардта, адресованный Ауредию, я понял, кто на самом деле велел.
Тут подъехал Артер. Доктор посмотрел на Рона, Артера и меня, потом повернулся к остальным:
