машину к дому.
— Какие у вас сейчас планы? — поинтересовался он.
Ольга с Эльвингом посмотрели на меня.
— Наверное, стоит возвращаться, — заметил я, чуть подумав. — Вряд ли люди Бекстера остались в деревне, а вот наши друзья наверняка ищут нас. Если мы слишком задержимся, то последствия могут быть непредсказуемы.
— Наверное, ты прав, — согласился Вячеслав Павлович. — Хотя и жаль, что вы не можете задержаться подольше. Я бы вам еще столько показал. Но нет, так нет. Сейчас ко мне за вашими вещами, а потом я вас провожу.
— А пойдемте с нами, — предложила вдруг Ольга. — Я вам Китиж покажу. Вам там понравится.
Вячеслав Павлович рассмеялся.
— Нет уж. У меня здесь семья, работа. Куда я отсюда денусь? Спасибо за приглашение, но нет. А ты, Костя, что скажешь.
Костя упрямо покачал головой.
— Я уже принял решение. Я нужен своим родителям.
За разговором, мы и не заметили, как приехали к дому Вячеслава Павловича. Вячеслав Павлович вышел из машины, кинул взгляд на светящиеся окна и вдруг замер.
— Что случилось? — спросил я, пытаясь понять, что его встревожило. Вячеслав Павлович жил на четвертом этаже, и я быстро отыскал его окна. Вроде ничего особенного.
— Цветы, — прошептал он.
— Что цветы? — не понял я. На фоне светящегося окна отчетливо был виден горшок с каким-то растением. Ну и что? Тут я вспомнил, что когда был в квартире, то этот цветок был на холодильнике и, следовательно, никак не мог быть виден из окна.
— Ты не понимаешь. Смотрел «Семнадцать мгновений весны»?
Я кивнул.
— В таком случае ты помнишь тот эпизод с профессором Плейшнером. Так вот, мой сын тогда помешался на разведчиках и хотел стать обязательно «Штирлицем». Он и придумал этот знак. Точнее выкрал идею из фильма. Когда я возвращался с работы, я тогда еще в милиции работал, и видел в окне цветок, то знал, что сын получил двойку в школе или еще что натворил. Это был как бы сигнал мне.
— Значит, он опять получил двойку? — простодушно спросил Костя.
— Когда мы играли в разведчиков, моему сыну было десять лет. Сейчас ему пятнадцать. И он уже года три не играл в «Штирлица».
— Значит, вы думаете, что дома что-то случилось? — спросил я.
— Возможно. — Вячеслав Павлович быстро достал мобильник и стал кому-то звонить. — У меня есть кое-какие друзья в милиции. — Объяснил он.
— А вдруг все не так серьезно? — поинтересовался я.
— В таком случае я извинюсь перед друзьями и приглашу их в гости.
— А зачем ждать? Давайте, я поднимусь и позвоню? Скажу, что вы прислали меня за чем-то?
— Не выдумывай!
— А почему нет? В случае чего, я смогу помочь вашим. Я же, как никак рыцарь Ордена.
— Сиди, рыцарь. — Вячеславу Павловичу явно сейчас было не до меня.
Я быстро шагнул к нему, молниеносно провел прием и захватил в болевой захват руку.
— Я ведь не шутил. И вы могли это понять. Если я вернусь, то все в порядке, а если нет, то тогда можете вызывать своих друзей.
Я поднялся и направился к подъезду.
— Удачи, Егор. — Я обернулся. Ольга не пыталась меня отговорить. Просто стояла и смотрела. И она впервые назвала меня настоящим именем.
Я скрылся в подъезде. Не теряя времени, я поднялся на нужный этаж и вдавил кнопку звонка. Дверь открыл высокий, явно спортсмен, юноша. Он удивленно посмотрел на меня, но я заметил в его глазах толику страха.
— Привет, — тут же взял «быка за рога» я. — Ты, наверное, Василий? Меня твой отец прислал. Он велел передать, что задержится по делам, и просил меня кое-что забрать.
— Что забрать? — изумился он.
Но тут, прерывая нас, из-за двери высунулась мощная мужская рука, сгребла меня за шкирку и втащила внутрь.
— Ну что, ангелочек, попался?
Мой взгляд уперся в накаченный торс какого-то громилы.
— Вы осторожно, он же ребенок…
Я повернулся на голос, и мой взгляд уперся… в отца Таньки. Вот так вот. Что она может? Как же мы раньше не поняли, что ее отец, тоже, скорее всего, связан с теми бандитами. Но даже если нет, то показания тех «раскаивающихся грешников» наверняка касались и его. Ну не мог этот Кеша не столкнуться с бандитами. И слухи не могли возникнуть на пустом месте. Танька же, едва прибежав, тут же поделилась всем с отцом, а тот позвонил друзьям. Правда, сейчас он не выглядел ни важным господином, ни особо уверенным в себе человеком. Отец Таньки сидел какой-то бледный и осунувшийся. Ему явно не нравилось то, что здесь происходит.
— О, мы будем очень осторожны, — пообещал чей-то шипящий голос. — Как же мы с ангелом будем вести себя плохо?
— Оставьте ребенка! — неожиданно раздался чей-то твердый голос. — Не видите, он испуган.
Ну, это явное преувеличение. Я был не то, чтобы испуган, но просто не был готов к такому повороту событий. Однако это не повод быть невежливым, и я поблагодарил женщину, которая вступилась за меня.
— Ишь, какой воспитанный, — усмехнулся тот же голос.
Теперь, когда первый шок прошел, я уже мог осмотреться более внимательно. В квартире находились четверо. Двое явные шестерки — куча мускулов и ни грамма мозгов. Третий был отец Таньки, но он явно был здесь не хозяином положения. А вот четвертый человек, обладатель шипящего голоса, явно был главным. По внешнему виду он старательно косил под типичного «нового русского», но его внимательный взгляд заставлял усомниться в первом впечатлении. Этот человек был умен и обладал стальной волей, заставлявшей подчиняться людей. И ничего удивительного, что в его присутствии отец Танька, всегда такой важный, чувствовал себя пришибленным.
Чуть в стороне стояла красивая женщина, которая и заступилась за меня. Скорее всего, она была женой Вячеслава Павловича. Рядом с ней стоял уже знакомый мне юноша.
— Что здесь происходит? — испуганно спросил я.
— Хватит валять дурака! — рявкнул главарь. — Про тебя мне тут рассказали очень интересные вещи, — со значением произнес он. — Кажется, это ты изображал ангела? Из-за тебя мои ребята побежали в милицию?
— Что вам еще наплела Танька?
— Многое. В частности про твое путешествие. Видишь ли, малыш, ты поставил меня в очень неприятное положение. Если бы я просто узнал о тебе, то приказал бы убить и все, но, как ты ее называешь, Танька, рассказала мне много интересного. Настолько интересного, что решил лично познакомиться с тобой, сэр Энинг. Так ведь тебя зовут?
— Мое имя Егор. Энинг — это псевдоним, если хотите. Но я не понимаю, что вам от меня надо?
— Очень просто. Благодаря тебе я уже не могу здесь оставаться. При этом мое падение было настолько стремительным, что я не был готов к нему. Я рассчитывал еще лет на десять. И раз уж ты виноват, то тебе и исправлять. Я хочу, чтобы ты взял меня с собой.
— Вы сумасшедший? — невольно воскликнул я. — Вы ведь даже не представляете, что вас там
