разговаривать с тобой — только попусту терять время. Придется сделать наоборот, — услышал я откуда-то издалека голос рыцаря. — А ну, встать!
От резкого толчка я проснулся и вскочил, ничего не соображая.
— С добрым утром, — ехидно поприветствовал меня Деррон. — Проснулся? Вот и хорошо. А чтобы окончательно проснуться, пробеги-ка вокруг плаца сорок кругов. Марш!
— Сколько?! — изумился я. Плац был примерно со школьный стадион, а там я никогда не мог пробежать больше двадцати пяти кругов.
— Сорок два. И за каждое сказанное слово я буду добавлять по два круга. Бегом!
Я неохотно подчинился. Наращивая скорость, чтобы побыстрее закончить, я побежал вокруг плаца.
— Не спеши. Береги дыхание.
Деррон был прав. Моей дыхалки хватило на двадцать шесть кругов. Я остановился и сел.
— Все. Больше не могу.
Рыцарь с презрением посмотрел на меня.
— Еще шестнадцать кругов. Вперед.
— Да не могу я больше, — взмолился я.
— Не можешь, потому что сам так думаешь. Поверь, что сможешь, и у тебя все получится.
— Не могу.
Деррон некоторое время смотрел на меня, поджав губы.
— Что ж, наверное, придется тебя вдохновить на веру. — Внезапно он исчез и появился через минуту с кнутом в руке.
Я опасливо покосился на него.
— Это иллюзия?
Вместо ответа Деррон взмахнул кнутом, и около моих ног поднялось облако пыли.
— Еще шестнадцать кругов.
— Но Деррон, я, правда, больше не могу. Давай я немного отдохну, а потом побегу снова?
Следующий удар плетью пришелся мне по ногам, и я взвыл:
— Придурок! Больно же!
Деррон снова поднял кнут. Я вскочил и помчался от него. Рыцарь бежал следом и размахивал кнутом.
Как я пробежал эти проклятые сорок два круга лучше не вспоминать. Хотя добежал, это, наверное, не то слово. Точнее было бы сказать — дополз. Тяжело дыша, я лежал на спине, пытаясь унять страшную боль в ногах. Отчаянно кололо в боку, горели огнем легкие. Мне понадобилось минут двадцать, чтобы более-менее прийти в себя.
— Вот видишь, — спокойно сказал Деррон. — Главное поверить, что сможешь, и у тебя все легко получится.
— А-а! — я задохнулся от негодования. — Это значит поверить? А что мне оставалось делать, если ты несся за мной с плетью в руке и хлестал всякий раз, когда я начинал останавливаться?
— Слушай, малыш, сейчас я бежал за тобой всего лишь с плеткой. Но однажды тебе, возможно, придется убегать от людей, у которых в руках будет кое-что посолидней кнута. И если ты и тогда будешь бежать так же, то можно сразу заказывать по тебе панихиду. А сейчас, для разминки, двадцать отжиманий.
— У-у-у!
Плеть взбила около меня пыль, и я поспешно начал пытаться делать отжимания. После того, как эта попытка благополучно провалилась, рыцарь, в качестве наказания, заставил меня проделать еще несколько упражнений. Через два часа я уже с трудом стоял на ногах.
Деррон с удовлетворением посмотрел на меня.
— Ну вот, разминка закончилась. Теперь можно приступить к занятиям.
— Что?!!!
— Садись, Егор. Отдохни.
Упрашивать отдохнуть меня было не надо, и я немедленно растянулся на песке.
— Я не собираюсь загонять тебя до смерти.
Как это успокаивает.
— У нас не очень много времени на подготовку. Всего полгода.
Кто торопит? То хотят ждать пятьдесят лет, то всего полгода.
— И за это время я должен научить тебя защищать свою жизнь. Ты думаешь, мне все происходящее доставляет удовольствие? Но самый быстрый способ чему-то научиться — это постоянно ставить для себя определенную планку и постоянно преодолевать ее.
Конечно, но ведь не сразу прыгать как мастер спорта!
— Ты вбил себе в голову, что не сможешь пробежать больше определенного количества кругов и не смог. Самое главное здесь: вера в себя и свои силы.
А кнут это своеобразный символ веры, как крест у христиан.
— У нас нет времени ждать, когда ты сам поймешь это. Я тебя предупреждал, что будет тяжело.
— Но не настолько!
— Не переживай. Дальше будет легче.
— Правда? — спросил я с надеждой.
— Конечно. Я уже не буду так резко увеличивать нагрузку. И ты вскоре привыкнешь. Все. Спор окончен. Сегодня я объяснялся с тобой в первый и последний раз. Больше этого не будет. Я учитель, ты ученик. Я говорю, ты делаешь. Теперь давай определим, владеть каким оружием ты будешь учиться.
— Разве не мечом?
— Разумеется, мечом. Не мешай, — сердито оборвал меня Деррон. — Так. Эспадон не годится — слишком тяжел. Ты его и не поднимешь. Подошла бы шпага, но для серьезного боя она не годится. По крайне мере, не для тебя.
Ага, это мне не годится, то не годится и, вообще, будешь палкой махать.
— Ну-ка встань, — неожиданно обратился ко мне рыцарь.
Я с неохотой подчинился.
— Теперь вытяни вперед правую руку. Теперь левую. Обе вместе. Подними их. Разведи в стороны. Хорошо.
Утренняя зарядка для идиотов окончена.
Деррон подошел ко мне и замерил веревочкой длину руки, рост и ширину плеч. Завязал узелки.
— Все. Садись. Думаю, шеркон тебе подойдет идеально. Тяжелые мечи тебе не нужны. Твое главное оружие ловкость, а не сила. Да, шеркон то, что нужно.
— Что такое шеркон? — спросил я озадаченно.
— Меч. Прямой узкий обоюдоострый. Предназначен как для рубящих, так и для колющих ударов. Распространен не слишком сильно. Все солдаты считают его детской игрушкой, так что никто не удивится, увидев его у тебя.
— Прекрасно. От детской игрушки будет зависеть моя жизнь.
— Я сказал: считают детской игрушкой, но шеркон ею не является. Он действительно выглядит не очень грозно, но в руках умелого воина это смертельно опасное оружие. И лично я больше опасался бы соперника именно с шерконом в руке, а не с каким-нибудь другим оружием. И если шеркон распространен не очень сильно, то только потому, что на свете не так уж и много настоящих бойцов. И еще — изготовлять его гораздо сложнее, чем обычный меч. Во-первых, он очень узкий, всего в два пальца ширины, а значит, необходима особо прочная и гибкая сталь; во-вторых, закаляют его по-особому, основное у шеркона — это его заточенный кончик и лезвие, примерно на ширину ладони от него. На них приходится основная работа. Поэтому, если весь клинок гибок как у шпаги, то рабочая часть тверда. Ну, и еще много других секретов. Настоящие мастера на изготовление шеркона тратили иногда год, а то и более.
— Ничего себе!
