— Пф!
— А скоро, я думаю, Вульфгар подарит тебе кровных внуков, — сказал Дзирт, подталкивая Бренору новую кружку.
— Внуков? — ворчливо переспросил дворф и повернулся, чтобы посмотреть Дзирту прямо в глаза. — Ты что же, считаешь Вульфгара моим сыном?
— Само собой.
— Да ну? Неужели ты думаешь, что какая-то парочка лет заставила меня забыть, как он обошелся с Кэтти-бри? — Дворф снова фыркнул, скривился, по вернулся к стойке, держа кружку обеими руками, и пробурчал: — Может, я ищу его лишь затем, чтобы накостылять за то, как он обошелся с моей девочкой.
— Я видел, что ты искренне тревожишься за Вульфгара, — возразил Дзирт. — Хочешь ты это признать или нет, но ты его простил. И я тоже, — быстро добавил он, когда дворф повернулся к нему, угрожающе прищурившись. — И Кэтти-бри. Вульфгар плутал во тьме, но сейчас, похоже, снова выбирается к свету.
Лицо Бренора слегка смягчилось, и на этот раз он фыркнул не так презрительно.
— Кэлси тебе понравится, — со смехом сказал Дзирт. — И Делли Керти тоже.
— Кэлси, — повторил дворф, прислушиваясь к звучанию имени. Он поглядел на дроу и упрямо тряхнул головой, стараясь показать, что остался при своем мнении. Правда, у него это плохо получилось.
— Что ж, значит, у меня теперь есть внучка, ребенок сына, который мне не сын, а она в свою очередь ему тоже не дочка, — подытожил Бренор, когда они с Дзиртом немного помолчали и каждый отпил из своей кружки. — Наверное, пора бы уж и одному из нас выяснить, что за радость плодить отпрысков!
— Может, Бренор когда-нибудь зачнет ребенка? — спросил Дзирт. — Своего, дворфа?
Бренор обернулся, вытаращив на него глаза, по том призадумался и пожал плечами.
— Попробовать можно, — согласился он и ссутулился над своей кружкой, при этом его лицо стало серьезным и немного грустным, как заметил Дзирт. — Я ведь уж не молод, понимаешь, эльф? Столько веков прошло, я помню времена, когда родители прадедов Кэтти-бри и Вульфгара еще не появились на свет. Я чувствую старость, костями чувствую.
— Да уж конечно, столетия долбить камень, еще не то почувствуешь, — заметил Дзирт, но дворф был в таком настроении, что никак не отреагировал на шутливый тон.
— Я помню, как моя девочка росла и мальчик тоже, а теперь у него самого маленькая… — Его голос дрогнул, он вздохнул, осушил свою кружку и обернулся к Дзирту: — И эта малышка вырастет, состарится и умрет, а я все буду жить, и кости будут болеть по-прежнему.
Дзирт хорошо понимал Бренора, поскольку ему то же был отмерен немалый век. Когда эльфы или дворфы сходились с существами, живущими гораздо меньше, — людьми, хафлингами и гномами, — им приходи лось мириться с тем, что они обречены пережить своих друзей. Дзирт знал, что это одна из причин, почему дворфы и эльфы живут так обособленно, хотя часто и не признаются в этом, — так они защищают себя от душевных страданий.
— Понял, почему нам надо держаться своих сородичей, а, эльф? — проговорил Бренор, бросив хитрый косой взгляд на друга.
Дзирт в свою очередь недоуменно поглядел на него. Что это, дворф намекает ему держаться подальше от Кэтти-бри? Вот уж неожиданность! Дроу от кинулся на спинку стула, пристально глядя на Бренора. Может, благодаря разговору с этим дворфским чурбаном он наконец открыто признается в своих чувствах? Или Бренор прав, а сам он — глупец?
Дзирт довольно долго молчал, приводя в порядок мысли и пытаясь справиться с волнением.
— А может, те из нас, что избегают боли, никогда не узнают и счастья, которое к ней ведет, — проговорил дроу. — Лучше уж…
— Что? — перебил Бренор. — Влюбиться в одну такую и жениться на ней, да, эльф?
Дзирт не понимал, к чему он клонит. Неужели убеждает отступиться от Кэтти-бри, так определенно обозвав его дураком за любовь к девушке?
Но Бренор дружески пихнул его кулаком.
— Да-а, влюбиться, — презрительно фыркнул дворф. — А еще лучше удочерить и вырастить. Или даже двоих, тьфу ты!
Бренор повернулся к Дзирту, и под его роскошными рыжими усами блеснули в улыбке зубы. Подняв свою кружку, он прогремел:
— За нас, эльф! Пусть мы пара дураков, но мы счастливы!
Дзирт с радостью поддержал его. Он понял, что Бренор вовсе не пытался отговорить его в свойственной ему «деликатной» манере, он лишь хотел убедиться, что дроу осознает всю горечь сделанного выбора.
Посидели еще немного. Бренор опрокидывал кружку за кружкой, а Дзирт так и сидел над единственным стаканом хорошего вина.
Они долго молчали, пока дворф снова не заговорил, очень серьезным тоном, отчего его вопрос прозвучал еще смешнее:
— Эй, эльф! Мой следующий внук не получится в полосочку?
— Если только у него не будет рыжей бороды, — не моргнув глазом, отозвался Дзирт.
— Слышала, ты путешествовал с одним варваром по имени Вульфгар, — обратилась Беллани к Морику на следующее утро, когда солнце стояло уже высоко, а он только проснулся.
— Вульфгар? — переспросил вор, протирая заспанные глаза и проводя пятерней по спутанным черным волосам. — Я его уже много месяцев не видел.
Он не понял, почему женщина так испытующе смотрит на него.
—Думаю, он отправился на юг разыскать Дюдермонта, — продолжал он, с удивлением глядя на Беллани. — А тебе что же, меня недостаточно?
Она как-то неопределенно усмехнулась, намеренно оставив вопрос без ответа.
— Меня подруга попросила узнать.
Морик гадко ухмыльнулся:
— А разве меня и для двоих недостаточно?
Беллани вздохнула, передвинулась на другую половину постели, обернулась простыней и дернула ее на себя, поднимаясь.
Морик только теперь приметил на ее голом плече странный знак.
— Так значит, ты несколько месяцев, не виделся с Вульфгаром? — спросила женщина, беря свою одежду.
— А почему тебя это интересует? — подозрительно спросил он, лежа на боку и приподнявшись на локте.
— Одна моя подруга хочет знать, что с ним, — обернувшись к нему, довольно резко ответила она.
— Что-то слишком многим есть до него дело в последнее время, — заметил Морик. Он лег на спину и прикрыл глаза рукой.
— Например, темному эльфу?
Морик глянул на нее одним глазом, лениво приподняв ладонь. Ответ читался на его лице без слов.
Однако когда волшебница взяла со стула свое платье и вынула из складок тонкую черную волшебную палочку, Морик невольно округлил глаза. Беллани пока не направила ее на него, но все же угроза была не двусмысленной.
— Одевайся, живо, — велела она. — Моя госпожа хочет с тобой поговорить.
— Твоя госпожа?
