— За борт! За борт их! — кричал один голос.
— Выбросим их в море! — согласился другой. Толпа моряков придвинулась ближе, размахивая кривыми мечами и кистенями.
Энтрери спокойно стоял посреди этой бури, Регис нервно переминался около него. Ассасин не понимал причин внезапного приступа гнева команды, но предполагал, что трусливый халфлинг был так или иначе замешан в этом. Он не вынул оружия; он знал, что мог достать свою саблю и кинжал в любой момент, а ни один моряк, несмотря на гнев и угрозы, все же не подошел к нему ближе десяти футов.
Капитан судна, приземистый человек с жесткой серой щетиной, жемчужно-белыми зубами и вечно прищуренными глазами, вперевалку вышел из каюты, чтобы узнать причину шума.
— Ко мне, Редей, — подозвал он грязного моряка, который первым принес слух, что пассажиры заражены ужасной болезнью. Очевидно, он же распространил рассказ другим членам команды. Редей повиновался сразу. Капитан прошел через толпу и стал перед Энтрери и Регисом. Он медленно вытащил трубку и набил ее табаком, не спуская с Энтрери пристального взгляда.
— За борт их! — слышались отдельные крики, но каждый раз капитан заставлял замолчать крикунов движением руки. Он хотел в полной мере оценить этих незнакомцев прежде, чем действовать, и он неспешно разжигал трубку, затягивая паузу.
Энтрери не мигая смотрел на капитана. Он откинул плащ и положил руки на пояс позади ножен спокойно и уверенно, удобно поместив их только на дюйм от рукояток оружия.
— Вы должны были сказать мне, сэр, — сказал капитан, растягивая слова.
— Ваши слова столь же неожиданны, как и действия вашей команды, — спокойно ответил Энтрери.
— Неужели? — ответил капитан, затягиваясь.
Кое-кто из команды был не столь терпелив, как их шкипер. Один человек, с широкой, как бочка, грудью и мускулистыми татуированными руками устал ждать. Он смело шагнул за спину ассасина, намереваясь бросить его за борт и покончить с этим.
Как только моряк оказался в пределах досягаемости ассасина, Энтрери, обернувшись, метнулся к нему и тут же снова замер, спокойно скрестив руки на груди. Моряки даже не сообразили, двигался ли он вообще.
Коренастый человек согнулся пополам и упал, оседая на палубу. В одно мгновение пятка ассасина разбила его коленную чашечку, а инкрустированный драгоценными камнями кинжал вонзился в сердце и возвратился в ножны на бедре ассасина.
— Ваша репутация опережает Вас, — капитан сказал, не вздрогнув.
— К Вашим услугам, — ответил с саркастическим поклоном Энтрери.
Капитан подошел к упавшему человеку: Пусть его друзья позаботятся о нем. '
— Он уже мертв, — уверил капитана Энтрери. — Если кто-нибудь из его друзей желает последовать за ним, пусть выйдут вперед. '
— Люди напуганы, — объяснил капитан. — Они видели много ужасных болезней в портах вверх и вниз по Побережью Меча. '
— Болезней? — переспросил Энтрери.
— Так сказал Ваш компаньон, — ответил капитан.
Улыбка расплылась по лицу Энтрери. Теперь все стало ясно. Он молниеносно сорвал плащ с Региса и схватил его обнаженное запястье. Оторвав халфлинга от земли, ассасин пристально глядел в его полные ужаса глаза, в которых отражалось предчувствие медленной и болезненной смерти. Внезапно Энтрери заметил шрамы на руке Региса.
— Ожоги? — рявкнул он.
— Да, этот малый говорил, что так случается, — выкрикнул Редей, отступив за спину капитана, когда Энтрери посмотрел на него. — Ожоги изнутри, вот что это такое! '
— Скорее всего, ожоги от свечи, — парировал Энтрери. Осмотрите эти раны сами, — сказал он капитану, — Здесь нет никакой болезни, только отчаянные уловки загнанного в угол вора. Он опустил Региса на палубу с глухим стуком.
Регис лежал очень тихо, не смея дышать. Ситуация развивалась не так, как он надеялся.
— За борт их! — снова крикнул кто-то.
— Сколько Вам нужно людей, чтобы управлять судном? — спросил капитана Энтрери, — Сколько Вы можете позволить себе потерять? '
Повидав ассасина в действии и зная репутацию этого человека, капитан не мог считать это простыми угрозами. Тяжелый взгляд Энтрери остановился на нем. Капитан не сомневался, что будет первой жертвой, если его команда поднимется против ассасина.
— Я поверю вашему слову, — сказал он властно, заставляя замолчать возбужденную команду. Нет необходимости осматривать раны. Болезнь это или нет, вопрос закрыт, — он многозначительно посмотрел на мертвого члена команды.
— Я не хочу плыть в Калимпорт, — прошипел Энтрери.
— Хорошо, — ответил капитан, — Мы прибываем во Врата Балдура через два дня. Там Вы сможете пересесть на другое судно. '
— И Вы должны возместить мне, — спокойно сказал Энтрери, — каждый кусок золота.'
Капитан сделал еще затяжку. Он не собирался спорить по этому пункту. Ладно, — сказал он и, повернувшись к своей каюте, приказал команде разойтись по местам.
***
Регис вспоминал ленивые летние дни на берегах Маер Дуальдона. Сколько часов он провел там, ловя неуловимую щитоголовую форель или просто греясь на летнем солнышке, которое редко заглядывало в Долину Ледяного Ветра. В те времена Регис едва ли мог предполагать, куда его забросит судьба.
Он думал, что нашел свое призвание в прибыльной карьере костореза. Халфлинг быстро научился вырезать из щитков форели, подобных слоновой кости, изумительные безделушки. Это был приятный и комфортный образ жизни. И Регис делал его еще более комфортным при помощи украденного рубинового кулона. Но потом наступил тот роковой день, когда в Брин Шандере появился Артемис Энтрери и послал халфлинга вслед за его друзьями навстречу приключениям.
Даже Дриззт, Бруенор, Кэтти-бри и Вулфгар не смогли защитить его от Энтрери.
Воспоминания позволили ему немного отдохнуть в изнурительные часы одиночества в запертой качающейся каюте. Регис хотел бы спрятаться в приятных воспоминаниях о прошлом, но неизменно его мысли возвращались к ужасному настоящему. Вновь и вновь он задавался вопросом, каким будет наказание за неудавшийся обман. Энтрери был спокоен, даже посмеивался, ведя Региса в каюту после инцидента на палубе и затем исчез без слов.
Слишком спокоен, подумал Регис.
Но это было частью имиджа ассасина. Никто не знал Артемиса Энтрери достаточно хорошо, чтобы назвать другом, и никто из врагов не понимал его достаточно хорошо, чтобы получить против него ощутимое преимущество.
Регис съежился у стены, когда Энтрери наконец вернулся. Проскользнув в комнату, ассасин сел у стола, откинув назад свои черные волосы и уставившись на единственную свечу, горящую на столе.
— Свеча, — пробормотал он, очевидно удивленный. Энтрери взглянул на Региса. У тебя есть еще одна или две хитрости в запасе, халфлинг, — захихикал он.
Регис не улыбался. Он знал, что сердце Энтрери вовсе не смягчилось, и будь он проклят, если позволит веселому виду ассасина обезоружить его.
— Достойная уловка, — Энтрери продолжил, — и эффективная. Чтобы найти путь на юг от Врат Балдура, может потребоваться неделя. Значит, твои друзья получат еще неделю на то, чтобы догнать нас. Я не ожидал, что ты так осмелеешь. '
Внезапно улыбка оставила его лицо. Тон ассасина стал заметно мрачнее, когда он добавил, — И я не думаю, что ты готов перенести последствия своего поступка так же смело.'
Регис поднял голову, чтобы следить за каждым его движением. Сейчас начнется... — подумал он.
