— Полагаю, что в вашей хорошенькой головке осталось немало вопросов.
— Которые касаются лишь меня, Джафар, — Шаудра постаралась придать голосу явно рассерженные интонации, чтобы вынудить чересчур самоуверенного ночного гостя оправдываться. — По какому праву вы нарушаете мой сон? Быть может, что-то случилось с маркграфом? Ибо если такого повода нет…
— Нам следует обсудить увиденное вами на балконе, миледи, — холодно произнес Джафар, и даже если властные слова Шаудры и поколебали его самоуверенность, виду он не подал.
— Кто вам сказал, что я вообще что-либо видела?
— Вот именно, и я советую вам не забывать об этом. Синие глаза Шаудры удивленно распахнулись:
— Уж не угрожаете ли вы хранительнице скипетра Мирабара, любезный Джафар?
— Я прошу вас совершить то, что должно, — нимало не смущаясь, ответил «молот». — Изменник Торгар арестован по повелению самого маркграфа.
— Арестован жестоко…
— Вовсе нет. Он добровольно сдался представителям власти без применения силы, — возразил Джафар.
Ни слову из сказанного Шаудра не поверила. Она знала и Джафара, и остальных четырех «молотов», знала достаточно хорошо — как и то, что они не прочь подраться, если только перевес на их стороне.
— Поверьте, миледи, его вернули в Мирабар под покровом ночной темноты не без причины. Уверен, что вы понимаете крайнюю деликатность дела.
— Ведь дворфам Мирабара, даже тем, кто не согласен с Торгаром, придется не по душе, когда они узнают, что его вернули в город насильно, в цепях, — заметила Шаудра.
Джафар не обратил ни малейшего внимания на изрядный сарказм в ее голосе, лишь ответил:
— Вот именно.
С этими словами «молот» коварно улыбнулся.
— Мы могли убить его в глуши и похоронить там, где его никогда бы не отыскали. Разумеется, вы это понимаете, как и то, что ваше молчание представляется исключительно важным?
— И вы действительно способны совершить подобное? Без угрызений совести?
— Я — воин, миледи, и дал клятву защищать маркграфа, — ответил Джафар все с той же ухмылкой. — Рассчитываю на ваше молчание.
В ответ Шаудра лишь смерила его тяжелым взглядом. Осознав, что иного ответа не добиться, Джафар опустил забрало и скрылся в коридоре.
Шаудра Звездноясная закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Протерев глаза, она пришла к выводу, что то была необычная ночь.
— Что же ты наделал, Эластул? — вновь задала она себе тот же вопрос.
В комнате, что прилегала к покоям Шаудры, о том же спрашивал себя еще один обитатель города. Нанфудл-алхимик прожил в Мирабаре немало лет, однако изо всех сил старался не вмешиваться в местную политику. Он был алхимиком, ученым, гномом с толикой способностей к показному волшебству — но не более того. Однако его весьма обеспокоила недавняя смута, возникшая из-за визита прославленного правителя Мифрил Халла, с которым Нанфудлу всем сердцем хотелось встретиться.
Гном слышал громкий стук, и подумав, что стучат к нему, выбрался из постели и бросился к дверям. Однако он услышал у дверей голоса Шаудры и Джафара, и понял, что человек пришел, чтобы поговорить с женщиной, а не с ним.
Нанфудл слышал каждое слово. Торгара Молотобойца, одного из наиболее уважаемых дворфов Мирабара, чья семья столетиями служила не одному поколению маркграфов, избили в пути и насильно, в цепях, водворили в город.
Мурашки пробежали по спине Нанфудла. Все произошедшее с тех пор, как в городские ворота постучался Бренор Боевой Топор, весьма смущало гнома.
Он предвидел: случившееся — не к добру.
И хотя гном давным-давно дал себе зарок держаться подальше от политики, скромно занимаясь ремеслом алхимика и получая вознаграждение, на следующий день он все же посетил друга.
И сведения, рассказанные гномом, вовсе не обрадовали советника Аграфана Тяжелого Молота. Ничуть не обрадовали…
— Мне все известно, — сказал Аграфан Шаудре, едва лишь на следующее утро она открыла дверь дворфу, который, переговорив с Нанфудлом, тотчас отправился прямиком к хранительнице скипетра.
— Что известно?
— То же, что и тебе: как обошлись с неким недовольным дворфом, заставив его вернуться. Прошлой ночью «молоты» заставили Торгара вернуться насильно, привели его в цепях.
— Да, среди них был по меньшей мере один «молот».
— Джафар, будь он проклят! — выругался Аграфан. Шаудру удивил гнев Аграфана: никогда раньше не слышала она, чтобы дворф отзывался О ком-либо из «молотов» подобным образом.
— Решение принимал Эластул Роурюм, а не Джафар и не «молоты», — напомнила она.
Аграфан в отчаянии ударился головой о дверной косяк:
— Он раздувает угли в комнате, где полно золы, — заключил дворф.
Шаудре ничего не оставалось, как согласиться, — но лишь отчасти. Ей были понятны досада и опасения Аграфана, но также ей было понятно и нежелание Эластула позволить дворфу покинуть город. Как и прочим, Аграфану было известно и об обороне Мирабара, и о том, сколько товара способен поставлять город, равно как и то, в каком состоянии находятся всевозможные шахты по добыче руды. Хранительница скипетра никогда не верила, что между Мифрил Халлом и Мирабаром может разгореться война, однако если бы до этого дошло…
— Уверена, что Эластул полагал, будто у него нет иного выбора, — ответила Шаудра. — По крайней мере, дворфа-сумасброда не убили в пути.
Но слова Шаудры возымели эффект, обратный тому, на который она надеялась. Одно лишь упоминание о столь плачевном исходе, вместо того, чтобы успокоить Аграфана, заставило дворфа вытаращить глаза и плотно стиснуть зубы. Впрочем, он глубоко вздохнул и незамедлительно успокоился.
— Возможно, маркграф поступил бы разумней, осмелься он пойти на нечто подобное, — тихо произнес советник, и на сей раз удивление проступило на лице Шаудры. — Дворфы Мирабара отнюдь не обрадуются, когда узнают, что Торгар стал пленником в собственном городе.
— Известно ли тебе, где он содержится?
— Я полагал, ты сообщишь мне об этом. Шаудра пожала плечами:
— Возможно, для нас обоих настал час поговорить с Эластулом.
Шаудра Звездноясная не стала спорить с дворфом, хотя и понимала гораздо лучше, чем Аграфан, что подобная встреча вряд ли разрешит возникшие противоречия. По мнению Эластула, Торгар Молотобоец совершил явное предательство, может статься, даже измену, и Шаудра сомневалась, что несчастному дворфу в ближайшем будущем посчастливится увидеть мир за пределами темницы.
Однако она отправилась вместе с Аграфаном во дворец маркграфа, и обоих допустили в покои правителя одновременно. Шаудра заметила, что в покоях, за исключением четырех «молотов», что все так же стояли за спиной у маркграфа, не было никого из привычной прислуги и охранников. Не остался незамеченным и взгляд, которым наградил Шаудру Джафар — многозначительный, смущающий, отчего ей захотелось поплотнее закутаться в накидку.
— Отчего такая спешка? — спросил маркграф, не удостоив их приветствием. — Сегодня у меня немало дел.
— Спешка — оттого, что вы заключили под стражу Торгара Молотобойца, — выпалил Аграфан и многозначительно добавил: — Заключили под стражу Торгара Делзуна Молотобойца.
— С ним будут обращаться бережно, — ответил Эластул, и добавил: — Пока он не начнет буянить, — и тут маркграф перехватил недоверчивый взгляд Шаудры.
— Я просил о конфиденциальности относительно данного дела, и ожидал, что просьбу